Неждана
Шрифт:
— Все в терем! Все в терем! Прячьтесь по горницам! — заревел Прозор на весь двор. — У скоморохов медведь отвязался, по саду бродит!
Ох, что тут началось… Девки завизжали, бабы заохали, а мужики некоторые поперед девок на крыльцо бегут, всех локтями расталкивают. Давеча на пиру обнимались, чарки заздравные вместе подымали, а таперича того-гляди друг друга затопчут, чтоб только от косолапого вперед схорониться.
В гридницу Прозор ворвался, всем княжьим братьям разом закричал:
— В покои к семьям торопитесь, баб да детей своих пересчитайте, медведь отвязался — по саду бродит.
Князь
«Как не уследили-то, Прозорушка?» — одним взглядом спросил.
«Не в косолапом дело, — также хмуро беззвучно ответил тот. — Хуже все гораздо.»
Надо было из гридницы княжьих братьев разогнать, а так быстро что придумаешь?
Олег первым от березки к Славке прибежал, за колени обхватил. Она его зацеловала, затормошила, тут и Игорь подоспел, тому тоже нянькины обнимашки с поцелуями достались.
— Теперь в терем бежим! — скомандовала Нежданка.
— А в кузню? А гвоздь ковать? — засопели братья.
— Опосля в кузню, сейчас матушка вас кликала, — ничего не придумала Славка.
Не хотела малых медведем пугать.
Уж любого задания ждал писарь Ожега от Прозора, да не такого. Поручил тот ему на коня верхом садиться да в Раздольное скакать без промедления — за лекарем заморским. Велел передать старому Карлину, чтоб сразу прихватил с собой, что надобно, — яды неизвестные выявлять кликают.
Не доверял Прозор малиновым, знал, что еще чистить придется их ряды после такого злого заговора. Выбор его на писаря пал по простой причине — не выносила Зимава грамотея, да и он ее недолюбливал за варварское обращение с книгами. Вряд ли бы уж энти двое меж собой сговорились.
Чтоб матери Белояра обвинения предъявлять да князю о злом умысле докладывать, доказательства нужны, что отравить хотела княжичей орешками кедровыми, а братьев князя — царь-ягодой. Да, тут без Карлина не разберешься.
Уж сколько раз уговаривали лекаря иноземного в Град переселиться, а он все отнекивается. Свил со своей птичницей гнездышко семейное в такой глуши, что по осени без болотных сапог и не доберешься.
Как теперь лекаря из Черной Дыры живым и невредимым в терем доставить? Доверия уж малиновым нет — везде Прозору люди Зимавы мерещатся. Лучше пусть писарь нескладный два часа до Раздольного на своем осле телепается — коней тот боялся, как выяснилось — да привезет Карлина живым. Коли предателей малиновых отправить, так еще лекаря сгубят. Тогда уж никто с шишками мочеными да с арбузами не разберется.
А без доказательств Зимаву так просто не свалишь, из терема не уберешь.
Карлин тоже не дурак, понял сразу, что заговор великий в Граде. Коли писаря сутулого верхом на осле за ним прислали, значит, никому уж Прозор не доверяет из своих людей.
«Яды выявлять» — то задачка не простая… По-хорошему оба шкафа с колбами нужны, чтоб исследования провести, да разве ж все с собой увезешь? Даже самое необходимое еще надумаешься, как собрать.
Диктует Карлин дочке названия латиницей, а Прелеста те скляночки аккуратно на полках отыскивает да, по туескам собирает, как грибочки, соломой еще перекладывает, чтоб в пути не побились.
Увидал Ожега такую образованность, да в раз пропал. Краса ясноглазая, и по латыни кумекает, — как уж тут не влюбиться на веки вечные? Даром, что за Белояра девку просватали — чужая невеста, а сердцу не прикажешь…
Вышла птичница Желанья к гостю незваному, руки в муке о передник вытирает. Поняла, в чем дело, глянула на серого ослика усталого, что к крыльцу привязан. На кузовки, доверху склянками наполненные, поглядела. Прикинула в уме, сколько до Града дорога займет, да пошла своих гусей запрягать. Разве ж можно по княжьему тракту скло возить, хоть и соломой щедро переложить ту поклажу?
Ревела Зимава белугой — закрыли ее в покоях собственных, не выйти никуда. Звала на помощь в окно, да нет никого на дворе. Сколько уж малиновым плачено, с рук у нее ели, как курята безмозглые, а вот как понадобились — так не откликаются.
Хитро Прозор всех развел в тереме по горницам, держать оборону против медведя приказал. Двери мебелью заставили-завалили, хоть какой порядок наступил — проще заговор подавить, коли все добровольно заперты, от внешней угрозы сами хоронятся.
Только уж Зимаву с Белояром и снаружи закрыли да ничего объяснять не стали. Сам Прозор с Рагозой молча тяжелый замок навесили, малиновых всех из терема погнали медведя искать по улицам Града.
Гуляша уж с утра в амбаре привязали, да кто об том ведает? Только бы продержаться до приезда Карлина. А там уж, коли яды в шишках да арбузах проявятся, тогда уж и князю будет что доложить, предъявить Зимаве обвинения.
Взмыли в ясное небо гуси-лебеди — двенадцать сильных птиц в одной упряжке. Правила ими Прелеста — дочка заморского лекаря да простой птичницы с глухого хутора. Сидел в легкой небесной повозке отец ее Карлин, крепко за свои кузовки со склянками держался, чтоб над синим лесом не упасть.
Глядел писарь Ожега на девку такую бедовую, что и по латыни понимает, да лебедями в небесах править берется, понял, что жидковат для той невесты. Высоты — жуть, как боялся Ожега, у него и на колокольне голова кружилась, а тута вон…
Все перед Карлиным в пояс кланялись, а то, как скромница Желанья ремесло свое знала, об том мало кто догадывался. Давно уж она научилась птичьим полетом управлять, потому как от езды по княжьему тракту осколки лишь от склянок лекарских получаются. Проще было гусей-лебедей научить летать в одной упряжке, чем таки убытки постоянно терпеть. Коли муж твой — лекарь заморский, что в княжестве нарасхват — всем нужОн, тут уж придется самой придумывать, как ему до больных быстрее добираться да скло свое в тех поездках уберечь.
Не ждал Прозор Карлина в терему через три часа, да уж как обрадовался, когда гуси-лебеди из Раздольного на посадку заходить стали!
Глава 47. Прелеста лечит раны и показывает звезды
Ладошки уже припекало. Вроде и старалась Нежданка шишками перекидываться, долго в руках не держать, а все одно — касалась она яда смертельного. Княжичи тоже успели потрогать злые гостинцы. Воды срочно надобно, много воды чистой, чтобы промыть… Олег с Игорем как няньку-мамку с кувшином для умывания видят, так прочь бегут.