Нежданные гости

Долгая ненастная ночь сменилась холодным утром. Капли дождя падали из прохудившейся водосточной трубы и монотонно стучали по оцинкованной крыше мусорного бачка. Сигэко, превозмогая ломоту в пояснице, включила на полную мощность электрическую жаровню-котацу. Выпив чаю из термоса, она поставила чайник на газовую плиту. Зазвонил телефон. Сигэко взглянула на маленький буфет, на котором стоял аппарат.

Какой же сегодня день? – подумала она, мысленно перелистывая календарь. Она вела счет времени по вечерним телевизионным программам. Вчера показывали «Митоко-мон» [1] –

стало быть, сегодня вторник. Наверняка это Мотомура, хочет предупредить, что вечером придет попозже. Хотя рановато для него. Что беспокоиться об ужине, когда еще обед не настал. Телефон давал о себе знать в лучшем случае раз в неделю, поэтому Сигэко пошла к нему неторопливо, чувствуя растерянность и в то же время невольную радость. В трубке раздался спокойный женский голос:

– Алло, как лучше добраться до вас?

Сигэко от неожиданности смешалась. Она и предположить не могла, чтобы к ней пришел кто-нибудь, кроме Мотомура из бюро обслуживания стариков, который дважды в неделю доставлял продукты.

– О чем вы, простите?

– Я хотела бы сейчас побывать у вас.

– У меня? Сейчас?

– А что, сегодня нельзя? – произнес вмиг потухший голос.

Сигэко, нервно теребя шнурок, подвернувшийся под руку, выдавила из себя:

– Нет-нет, пожалуйста, в любое время милости просим.

– Еду немедленно.

– Извините, а вы откуда будете? – смущенно спросила Сигэко.

– Из Ёцуя, [2] совсем рядом с линией Синдзюку. Если на метро, то надо выйти на станции Синдзюку-сантёмэ, – объясняла незнакомка так, словно Сигэко собиралась к ней в гости.

Сигэко интересовал не адрес, ей хотелось узнать, кто ее собеседница, однако она не решалась задать этот вопрос. Слушая торопливую речь в трубке, Сигэко подумала, что женщина, пожалуй, старше, чем показалось сначала. Конечно, помоложе меня, но из среднего возраста уже вышла. Собирается ко мне… Зачем я ей понадобилась? Придется хотя бы в прихожей прибрать. А что к чаю подать?

Мысли Сигэко разбегались, она почувствовала, как в душе огоньком вспыхнуло беспокойство. Словно ее долго держали в темноте, а потом вдруг вытолкнули на ослепительный свет. Сигэко встрепенулась – ей, живущей взаперти, предстоит принять гостью.

Может, это одна из старых подруг, о которой я и думать забыла? Или родственница покойного мужа? Сколько он ни втолковывал, я так и не запомнила всех. Были же, в конце концов, женщины в его родне…

С замиранием сердца Сигэко вдруг тихо произнесла:

– У вас какое-то дело ко мне?

– Ничего особенного. Хочется просто подышать вашим воздухом.

– Добро пожаловать, – ответила Сигэко, удивившись собственной решимости. В ее голосе прозвучало что-то детское, словно она выпрашивала гостинец. – Ну что же, садитесь на поезд до Такао. – Сигэко представила себе оранжевые вагоны, в которых она давным-давно не ездила. Видение исчезло.

Женщина сказала,

что ездила по той линии до Митака. [3]

– Так вот, после Митака будет станция Мусаси-сакаи, потом Мусаси-коганэи… Ах нет, ведь теперь есть новая станция, Хигаси-коганэи.

Разговор неожиданно прервался. Сигэко кричала в умолкшую трубку, но голос ее словно увяз в мембране аппарата.

Как же она найдет меня, успела только станцию объяснить, думала Сигэко, нетерпеливо нажимая на рычажок телефона, но в трубке раздавался унылый гудок. Что делать, если она больше не позвонит? Она чувствовала, как в душе поднимается обида из-за того, что долгожданная гостья потеряна. Холодок тоски пробежал по спине. Прошло несколько секунд, и телефон зазвонил снова.

– Смотри-ка, звонят! – непроизвольно вырвалось у Сигэко.

Так говаривал ее муж, умерший пять лет назад. Он всегда радовался даже неожиданным звонкам. Не зная, кто отзовется на другом конце провода, всегда весело восклицал:

– Смотри-ка, звонят!

Муж не изменил своей привычке и тогда, когда слег из-за болезни.

– Телефон, – вторила ему Сигэко, будто они хотели перекричать аппарат. Дом, казалось, вздрагивал от голоса мужа. Телефон приносил не только приятные известия, но муж всегда объявлял:

– Смотри-ка, звонят!

В трубке послышался голос той же женщины. Она извинилась – у нее не оказалось монетки в десять иен. Значит, звонит с улицы из автомата. Сигэко слышала только женщину, никаких шумов не было, однако в доме словно повеяло жизнью большого города.

Сигэко торопливо объясняла путь:

– Если вам не трудно пройтись пешком, то дорога от южного выхода из станции хорошая. Но в такое ненастье, пожалуй, лучше поехать на автобусе.

Женщина вежливо поблагодарила Сигэко и сказала, что скоро приедет. В трубке раздался звонкий щелчок.

Сигэко принялась хлопотать по дому. Настенные часы показывали начало десятого. «Да, ранняя гостья, – пробормотала Сигэко, открывая буфет в поисках блюдец. – От Синдзюку до меня около часа езды, но все равно нечего терять время попусту, нужно приготовиться заранее».

Долила в чайник воды, поставила на плиту. Жаровня грязновата – белой скатертью, что ли, прикрыть? А куда скатерть запрятала, и не помню. Может, в стенном шкафу? Сигэко отодвинула створку фусума и заглянула в шкаф. Изнутри тоже вид потерял, подумала она.

Прихожую в любом случае гостье не миновать. Может, она прямо на пороге представится? Или стоит, не отпирая двери, расспросить ее как следует? А если она пригласит меня к себе? Вряд ли выберусь из дома, ноги не держат, но как заманчиво побывать в гостях. Сигэко подошла к мойке и ощутила волну тепла у ног.

– Ми-тян, что случилось?

Пестрая кошка, выгнув пушистую спину, вопрошающе смотрела на хозяйку. Ведет себя так, словно вернулась домой после нескольких лет бродяжничества. Взгляд Сигэко упал на увядший лист китайской капусты, валявшийся на полу.

– К нам гостья придет скоро, ты уж потерпи, Ми-тян, – нараспев произнесла Сигэко.

Сигэко сделала шаг, другой – кошка путалась под ногами, потом отпрянула прочь.

– Утром я ведь давала тебе сушеную рыбку. Неужели проголодалась? Ах ты маленькая обжора!