Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии
Шрифт:
Винсент хихикнул в кулак. Даррел завел глаза к потолку и оборвал ее:
— Хватит, Этель. Сейчас не время говорить об этом.
— А что? Лично мне хватило предыдущих статей о будущей невестке, — продолжала принцесса. — Теперь меня то и дело спрашивают, а правда ли, что она темная. Правда ли, что она действительно совершила то, о чем пишут в любой дрянной газете и говорят в каждой дешевой таверне.
Я крепко сжала зубы, но постаралась сохранить спокойствие.
— Это неуместные слова, дорогая, — негромко, но твердо сказала императрица.
— Но это правдивые слова, мама, — голос Этель даже не дрогнул. — Ты всегда учила меня говорить правду,
При этом она смотрела не на императрицу, а на меня. Все с тем же вызовом.
— Ничего не поменялось, — твердо сказала императрица. — В том числе и этикет, который ты перестала соблюдать.
— Я в кругу своей любимой семьи. Неужели для общения с тобой, мама, мне нужны правила этикета? — рассмеялась Этель. — В нашей семье вдруг из ниоткуда появляется темная, якобы наследница Черного дракона! Все вокруг только и говорят, что о ней. Разводят грязь! И это отражается на нашей семье! Мне не нравится это. Я переживаю за тебя и за папу! Неужели вы не могли выбрать для Даррела кого-то другого? Например, Еву! Чем плоха Ева? Идеальная партия! Нет, вам понадобилась эта девка!
По моим пальцам пробежал жар. Этель раздражала меня все больше и больше.
— Ваше высочество, будьте аккуратнее в своих высказываниях, — нахмурилась императрица. Ее голос стал официально-холодным.
— Конечно, ваше величество, — точно таким же тоном ответила Этель. — Я буду терпелива. Так же, как терпелив Даррел, которому на шею повесели нежеланную невесту.
— Этель, прекрати, пожалуйста, — снова вмешался принц, которому все это не нравилось. — Ты ничего не знаешь.
— А ты знаешь? Тогда расскажи мне, братик! Что вы все скрываете? Ну, что? Давайте, не молчите, говорите! — потребовала Этель, все так же глядя на меня, словно ожидая чего-то. — Дар, почему твоя невеста не Ева, а темная, о которой судачит вся империя? О которой такое говорят, что волосы дыбом встают!
— Успокойся, Этель. — Даррелу не нравилось поведение сестры — я прекрасно это понимала.
— Как я могу быть спокойна, когда из-за нее наша семья может попасть под удар?
Мне хотелось отшвырнуть ее к стене, а еще лучше — в окно, однако я понимала, что не могу применять силу, и должна контролировать себя. Принцесса провоцирует меня. Она хочет, чтобы я вышла из себя при остальных членах императорской семьи. Только не на ту напала. Я переиграю ее.
— Ваше высочество, перестаньте капризничать, — тихо сказала я, глядя в окно. — Мне жаль, что я вам не нравлюсь. Не буду доказывать вам, что я не такая, какой вы представляете меня себе. Но, прошу вас, подумайте о брате и матери. Им неприятно слушать такие несправедливые слова. Если императорская семья не захочет видеть меня в качестве невесты его высочества, я тотчас покину дворец.
— Не смей мне указывать. Я сама знаю, что лучше для моей матери и моего брата, — прошипела Этель.
— Ваше высочество, еще слово, и я вынуждена буду отправить вас в свои покои, — не выдержала императрица.
Этель резко отвернулась к окну и затихла. Даррел подошел к ней и стал что-то тихо говорить. Не успокаивать, а отчитывать.
Императрица вздохнула.
— Извини мою дочь. Этель действительно капризна. К тому же еще и вспыльчива. Но она хороший человек.
— Я знаю, — улыбнулась я, радуясь, что принцессе не удалось спровоцировать меня. И постаралась перевести тему: — Мы ждем его величество или придет кто-то еще из императорской семьи?
— Только его величество. Бал открывают император, императрица и их дети. Также присутствовать супруги детей и внуки.
— То есть, когда Даррел станет императором, нам с Этель больше не нужно будет этого делать? — оживился Винсент, до этого молчавший. И пояснил мне: — Терпеть не могу весь этот официоз. Скучно и занимает много времени.
— Боюсь, что так, — ответила императрица.
— Не радуйся сильно, — шутливо сказал Даррел, услышав наш разговор. — Отец будет править вечно. Трон ни по чем не отнять!
Словно назло в этот момент в зале появился император. Он услышал слова Даррела и так на него посмотрел, что тот тотчас замолчал и закусил губу. Император явно не понял, почему его старший сын так сказал, и был зол. На его каменном лице появилась зловещая ухмылка, однако он ничего не сказал.
— Папа! — бросилась к нему Этель, забыв обо всех правилах приличия. Она повисла у отца на шее, как маленькая. — Папа, папа, я скучала! Ты не пришел ко мне вчера на чай, хоть и обещал!
Взгляд императора неожиданно потеплел. Он положил тяжелую ладонь на макушку дочери и потрепал.
— Был занят. Дела государственной важности.
— Ты всегда занят! — надулась принцесса. — Эй, ты мне всю прическу испортил!
— Прости, я случайно, — покаялся император.
— Теперь все будут думать, что твоя дочь — неряха.
— Ну что ты, все хорошо.
Я поймала себя на мысли, что их отношения очень теплые. К дочери, в отличие от сыновей, он относился с теплотой. Перед отцом Этель хотела выглядеть приличной девочкой, а потому в перепалки со мной или с матерью она больше не вступала. Император перебросился парой слов с императрицей, что-то сказал Даррелу и Винсенту, отвесил мне совершенно дежурный комплимент, и направился к стене — та вдруг стала прозрачной, и я увидела Мраморный зал, наполненный гостями. Все женщины были в прекрасных платьях, мужчины — в дорогих костюмах и парадных мундирах. Среди людей было много представителей других рас — среди толпы я приметила и белокожую эльфийку с синими волосами, и гоблина в золотой маске, которая скрывала его лицо, и оборотней в традиционных кожаных плащах, чьи длинные волосы были собраны в косы. Между ними сновали официанты в сине-белых ливреях. На специальном балкончике играл оркестр и пела красивая женщина.
Я не сразу сообразила, что ничего не слышу — ни музыки, ни голосов, ни звонов бокалов. Просто смотрела на гостей из-за прозрачной стены, и думала, как бы не упасть на этих огромных каблуках. Словно услышав мои мысли, Даррел взял меня под руку.
— Этого требует этикет, — бесстрастно сообщил он мне. — Не думай, что я хочу быть с тобой милым.
— Как же ты любишь казаться милым в глазах своих подданых, — отозвалась я. — Жаль, они не знаю, какой ты на самом деле.
— И какой я? — полюбопытствовал Даррел. А я, заметив, что на нас смотрит Винсент, любезно ответила:
— Просто невероятный. Самый лучший. Смотрю на тебя, и плакать хочется. А когда долго не вижу, то голова кружится от тоски по прекрасному.
А потом поняла, что кроме Винсента на нас смотрит император. На мгновение стало страшно — показалось, что сейчас его величество устроит мне веселье за такие слова о наследном принце, но он ничего не сказал, хотя на мгновение мне показалось, что его губы дрогнули в улыбке. Он приложил ладонь к стеклянной стене, и она начала таять, а через несколько мгновений в мои уши ворвались звуки — музыка, голоса, шум. Однако по Мраморному залу разнесся громовой голос, специально увеличенный магией: