Нежеланная пара
Шрифт:
Внимания моего упорно добивалась моя ненаглядная сестрёнка. И, как бы мне не хотелось просто шибануть телефон об стену, я ответил. Мало ли, что там случилось.
– Утречко доброе, братишка, – голос Марины был звенящим от раздражения, и я напрягся. Просто так она ядом не брызжет. – А у меня тут твоя ненаглядная в обморочном припадке валяется.
Я тут же стал бодр, как никогда. Не дожидаясь, пока сестра скажет что-нибудь ещё, я сказал ей:
– Сейчас приеду.
Сборы заняли считанные минуты и вот, я уже мчусь по улицам города в направление «Лагуны. Хотя, «мчусь», с учётом пробок – это громко сказано. Очень
В итоге, как угорелый, я влетел в кафе вместе со знакомой мне Яной Вениаминовной – женщиной, которая от всех простуд и прочих болячек лечила Лариску, которая пока ещё долго не сможет похвастаться абсолютным иммунитетом оборотней, как раз наоборот. Даже по людским меркам она была болезненной.
Столкнувшись со мной, женщина усмехнулась и, поздоровавшись, спросила:
– Что, негодяй, кого заморил, что аж я понадобилась?
Яна Вениаминовна была для меня никем иным, как тётей Ясей, потому что знакома мне она была уже больше тридцати пяти лет: я тоже был хворым, в те времена, когда только пешком под стол ходил, а она, будучи ещё студенткой последнего курса мединститута, взялась лечить меня, даже когда случайно узнала о моём происхождении. Моя семья была ей многим обязана, но доктор никогда ничего не требовала за свою работу, помимо разве что определённой платы, когда начала частную практику. А времени и сил женщина на нас угрохала столько, что за это нам не рассчитаться с ней даже по гроб нашей длинной жизни.
– Сама она, тёть Ясь, угробилась, дурында, – буркнул я и повёл её к кабинету Марины.
Там на диванчике, буквально свернувшись в клубок, спала Ада, укрытая лишь кофтой сестры. Судя по лихорадочному румянцу на её щеках и прядям волос, от пота прилипшим ко лбу, состояние у неё было не очень, и это ещё мягко сказано.
Без всяких расшаркиваний, Яна Вениаминовна подошла к больной, раскрыла свой чемоданчик и начала колдовать. Она даже температуру меряла, будто фея какая-то. Правда, когда градусник пикнул и показал, насколько горяча сейчас Ада, то ругалась врач уже не по-фейски.
– В общем, я тут написала, что да как, да когда, не маленькие – справитесь. Только лучше её одну не оставляйте, а то сильными антибиотиками пока пичкать не будем, так что, мало ли, вдруг у неё жар сильный опять начнётся. Сейчас уколы поставила, скоро очухается, – и с этими словами, тётя Яся удалилась, даже не попрощавшись. Впрочем, так она всегда и делала.
Ада не проснулась даже оттого, что Яна Вениаминовна поставила ей два укола и ещё какие-то махинации проводила. Что ж, все переносят болезни по-разному.
– Ну, рыцарь, твори уже подвиг во имя дамы, – продолжила ёрничать сестра. – А то пока решишься, она уже замуж выйдет, детей нарожает, внуков вырастит, состарится и умрёт.
Хотелось нарычать на неё, но всё моё внимание было сосредоточено на Аде.
Я по-прежнему не считал её своим выбором и был твёрдо уверен, что она мне навязана, но теперь уже не мог отрицать, что с каждым взглядом на неё понимаю, как я ошибался, когда говорил, будто она сама по себе не интересна.
Вспомнился разговор в машине, вспомнился её умилительный страх перед Маринкой. Чёрт, по сути, я мало о ней знаю, она обо мне ещё меньше, но я, как сопливый малолетка, начинал влюбляться в
Но рассуждения о высоком пришлось на время засунуть куда подальше, потому что сестрица моя была права: следить за выздоровлением Ады придётся мне, потому что больше-то и некому. Не Ирине же, вечно торчащей на работе, поручать больную.
Девушка казалась мне по весу не тяжелее пушинки, но я про себя усмехнулся: мне, например, и шкаф тоже был не особо ощутим по весу, что говорить о худющей девчонке. Я аккуратно уместил её на заднем сидении своей машины, но, как только я сам сел за водительское сидение, то заметил, что Ада уже не спит.
Её глаза осоловело разглядывали всё вокруг, и она явно не понимала, что вообще происходит.
– Ты крепко спишь, – не нашёл, что ещё сказать, я. – Тебе уколы ставили, а ты даже не шелохнулась.
Она моргнула несколько раз, но, видимо, запутавшись ещё больше, пробормотала:
– Я всегда так сплю, а когда болею, так вообще почти в кому какую-то впадаю.
– Правильно, сон – лучшее лекарство.
И на этом мы замолкли, не зная, что и говорить. Я выезжал со стоянки, направляясь в сторону своей квартиры и попутно нет-нет наблюдал через зеркало за Адой. Она тоже смотрел на меня, а я, при виде её думал о том, что продуктов у меня в холодильнике-то и нет, а кормить её придётся. Да и лекарства в аптеке взять нужно…
Путь оказался не столь долгим, как утром, но все-равно немного притормозили, дороги не были ещё свободными. Ада задремала вновь, а я сдерживал себя, чтобы не ударится лбом об руль. Это всё было похоже на какой-то театр абсурда, а не на реальность. Таким идиотом я себя не чувствовал, даже когда девчонку в первый раз на свидание позвал, а она меня отшила.
Когда я во второй раз взял на руки свою избранную, то уже не смог сдержать себя и вдохнул полной грудью её пьянящий запах. Я не мог сказать точно, чем же она пахла, но я бы отдал всё на свете, чтобы дышать ею всегда.
Лифтом я пользоваться не стал, потому что подняться по лестнице мне ничего не стоило, а держать в руках Аду хотелось как можно дольше. Чёрт, я окончательно и бесповоротно превращаюсь в маньяка, помешанного на ней.
И, что самое смешное, секс в этом помешательстве не был главной целью, хотя, что скрывать, когда я был моложе, мне срывало крышу на фоне того, как я хотел какую-нибудь девушку. Чаще всего, я её добивался, и крыша возвращалась на своё законное место.
Аду я хотел во сто крат сильнее, чем кого бы то ни было, но ещё сильнее я хотел быть с ней рядом, хотел сделать её жизнь проще и лучше, хотел, чтобы она любила и хотела меня. И уже непонятно было в тот момент, чего хочет зверь, а чего – человек.
Но я быстро себя одёрнул: я – это я, а зверь – отдельно. Да, разума он не имеет, но ему и не положено. Животное живёт инстинктами и, скорее всего, выбрало именно её просто случайно.
В ней ведь нет ничего особенного.
Но, взглянув на ту, что становится моим смыслом жизни, я плюнул на все свои рассуждения. Будь, что будет, с ней рядом хорошо.
14. Аида
Я постоянно пребывала в состояние вязкой полудрёмы. Вроде бы как и ощущала, что со мной происходит, но ничего предпринять или понять не могла, потому что просто-напросто не имела на это сил.