Шрифт:
Глава 1
– Папа, пожалуйста, нет, не надо! – слезно молит молодая девушка, отчаянно вертя головой в разные стороны.
Ее слова звучат скорее как тихий скулеж, чтобы другие ее не услышали, но отчаянье, звенящее в них, могло бы тронуть сердце любого, и даже его, но только не сейчас. Потому что в его взгляде полыхает пламя. Мужчина с трудом удерживается на месте, чтобы не сделать то, о чем в будущем может пожалеть, он лишь сильнее стискивает свои кулаки и продолжает сверлить ее грозным
– Ты меня уже опозорила один раз, второго я не выдержу. Я должен быть уверен.
Мужчина открывает дверь и буквально толкает туда девушку, но не прикасаясь, одним лишь своим темным, как ночь, взглядом.
Опустив голову, боясь поднять глаза, она смиряется с неизбежностью и проходит вглубь комнаты, а когда слышит, как захлопнулась за ней дверь, вздрагивает. Вдруг осознав, что окончательно попала в капкан. Страх сковывает ей руки и ноги, и она бы бежала уже отсюда, сверкая пятками, но из-за опасения вызвать еще больший гнев отца, который может обрушиться уже на ее мать, она все еще стоит на месте.
– И так без очереди тебя принимаю, – гнусаво возмущается тучная женщина в белом халате, – так ты еще и время тянешь. Заходи быстрей, все ниже пояса снимай, – голосит она на свою посетительницу.
– Прям все-все? – неловко интересуется девушка, а скорее пищит, покраснев до корней волос. – Я… я еще никогда не была с…
– Маме будешь рассказывать, что девственница! Спят со всеми подряд, а потом зашиваться приходят, знаем, проходили. Давай на кресло взбирайся, быстро, у меня еще толпа в очереди.
Делая шаг, второй, девушка, волнуясь, преодолевает расстояние до кресла, раздевается, как указала женщина, и под ее же нетерпеливые вздохи садится в кресло.
– А ноги кто будет раздвигать?! Подняла сюда и поставила каждую, – резко указав на особенность гинекологического кресла, подпирает она свои тучные бока.
Девушка неловко поднимает ноги и, прикрыв руками сокровенное местечко, со страхом ждет дальнейших действий докторши.
– О, приплыли, – гинеколог грубо отталкивает руки девушки и нагибается ниже, одновременно пальцами проникая в девушку, заставляя тут взвизгнуть от боли.
– Надо же, не соврала. Девственница. Все, слезай. Иди, зови его, обрадуем твоего отца.
Все в девушке кипит от стыда вперемешку с яростью. Она подверглась такому унижению благодаря отцу!
Быстро одевшись, она распахивает с грохотом дверь и, с ненавистью посмотрев на отца, ничего ему не говоря, проходит мимо. В висках пульсирует лишь одна мысль: «Скорее, скрыться отсюда, смыть с себя эту грязь чужих противных рук, и слов».
– Дарина, ты куда, постой! – кричит ей вслед отец, но она его не слушается и пускается вперед бегом.
Он сейчас узнает новость, в которой так хотел удостовериться, и успокоится. А пока ей самой надо прийти в себя.
Дарина проходит мимо машины отца, размазывая горькие слезы по лицу. В очередной раз задаваясь вопросом, за что ей это все?!
Она всегда следовала указаниям строгого отца. Волосы не красила, ниже лопаток отпустила, никаких
Дарина не спешит домой, она бежит к своей единственной подруге, вместе с которой попала в передрягу, желая узнать, как у нее дела. Но когда приходит к ней домой, дверь ей открывает отец одноклассницы. Он смотрит потерянным взглядом на гостью. Выглядит заспанным.
«Наверное, с ночной смены, а я его разбудила», – мелькает в уме девушки, но она все же задает свой вопрос:
– А Талию можно?
– Ох, Даринка, Даринка… – мужчина измученно потирает глаза, пытаясь проснуться, – ее не отпускают. Это тебе еще семнадцать, а Талия стала совершеннолетней за день до того, как вас забрали менты. И ее не отпустили со мной, она уже должна отвечать перед законом сполна.
При этих словах Дарина от ужаса прикрывает лицо руками, не веря, что такая же невинная, как она сама, подруга будет отвечать за проступок других.
– Поэтому она до сих пор у них, – продолжает объясняться отчаявшийся отец подруги. – Сегодня я узнаю контакты своего армейского друга и попробую воспользоваться его связями. Это моя последняя надежда.
– Я поговорю с отцом, мы вытащим ее. Как-то же он меня освободил! – нервно восклицает девушка. – Я не оставлю ее там! Она, как и я, жертва обстоятельств. Вы же верите, Сергей Петрович? – с надеждой в голосе спрашивает девушка. Она очень надеется, что хотя бы отец подруги поверит ей, ведь ее собственный никаких оправданий слушать не хотел.
– Конечно, ребенок! – как всегда отец Талии назвал Дарину.
Он всегда был близок с дочерью и прекрасно знал ее подругу. А из-за ее больших, светлых и лучистых глаз называл Даринку ребенком, несмотря на то, что она была ровесницей его дочери.
– Я уже даже выяснил, кто вас всех подставил, вот только у этого сосунка родители в администрации города работают и не позволят пацана загрести, – обреченно, с горечью в голосе мужчина поднимает голову кверху, смотря высоко в небо. – Но дочь я оттуда заберу, костьми лягу, но заберу!
Не зная, куда теперь идти, девушка одиноко продолжает идти вперед, не обращая внимания на разрывающийся телефон в кармане.
Терзания души, что она уже на свободе, в отличие от Талии, беспокойство за подругу волнуют ее сейчас больше, чем ее вынужденное замужество, на которое ее обрекает отец.
Как вернется домой, она поговорит с родителем, и если тот согласится задействовать свои связи и вытащить подругу, то она больше не будет сопротивляться и выйдет замуж за любого, кого для нее выберет отец.