Нежна и опасна
Шрифт:
Вот не ожидала я такой шпильки про трусы! Наверное, на пляже увидел, когда меня раздевали.
— Потом к одиннадцати утра нас ждут в клинике, потом — адвокат, потом — посмотрим.
— А я бы в Кунсткамеру сходил, — заявил дедушка. — Никогда там не был.
Кажется, он троллил Олега, и довольно тонко. Какое счастье, когда он шутит и улыбается! От избытка чувств я повисла у него на шее:
— Мы обязательно сходим в Кунсткамеру. Может быть, даже без Олега.
Мы спустились в паркинг, и, пока ехали на мою старую квартиру, я прикидывала, как мне попасть в контору
7. Денег больше нет
После сборов одежды и посещения клиники я уговорила Олега пообедать на Васильевском острове. Все равно мы проезжали мимо. Я сама выбрала заведение — не тот кафетерий, где я работала до знакомства с Василием Ивановичем и который находился напротив конторы, а ресторанчик с обратной стороны квартала. Через три проходных двора можно было незаметно добраться до нужного дома, но об этом знали только местные. Я надеялась, что Олег не сопоставит местоположение конторы и этого ресторана.
Мне хотелось пообщаться с боссом наедине и так, чтобы никто не узнал о встрече. О телефонном разговоре нечего было и думать: наверняка наши номера прослушивались.
Я заказала запеченную рыбу с овощами: всяко ее будут готовить не меньше пятнадцати минут. Отпросилась у Олега в туалет и незаметно выскользнула на улицу. Рванула напрямик, перескакивая через лужи и пугая окрестных котов, гуляющих вокруг помойки. У меня было совсем немного времени, чтобы выспросить Василия Ивановича о том, что происходит, — если он вообще на рабочем месте, а не в Крестах.
Или где сейчас держали опасных преступников?
Я влетела в офис запыхавшаяся и взволнованная. Мой босс сидел, развалившись на диване. В одной руке он держал здоровенную шаверму, источавшую запахи лука и жареной баранины, а в другой — бутылку пива! Редчайший случай на моей памяти: обычно Василий Иванович в разгар рабочего дня баловался пончиками и кофе, а не пивом и шавермой.
— Ох, вы на свободе! Вас отпустили? — воскликнула я.
— Прикуси язык, ласточка! Еще не хватало, чтобы человека с такими влиятельными друзьями посадили в тюрьму! Нет! Я на свободе и собираюсь за нее сражаться.
— Зою нашли? — я присела на диван и перешла к самому главному: — Пока ее не найдут и не выяснят, кто заказчик преступления, мы все под подозрением. В субботу меня допрашивали три часа подряд! Кажется, они меня подозревают.
— Они всех подозревают! Страшные люди. Они думают, у нас тут ячейка ИГИЛ, а не самое элитное эскорт-агентство в Северо-Западном федеральном округе. Они забрали мой компьютер, — пожаловался он.
— Что?! Тот компьютер, где хранились материалы?
— Вот именно! Они будут проверять каждую девочку и, к сожалению, на каждую у них есть компромат.
— Фотографии и видео?
— Плюс личные документы, графики встреч, имена клиентов и медицинские карты.
— О-о, — застонала я, — нас всех привлекут не только за терроризм, но и за проституцию!
— Не паникуй! — Василий Иванович откусил большой
— Это все я виновата! — сокрушенно сказала я. — Не надо было рассказывать полицейским про Зою.
— А я всегда говорил, что честность — твое главное достоинство. Кто ж знал, что оно так повернется? Выше нос! Авось пронесет, — он отхлебнул пива. — Вот только сейф конфисковали вместе с компьютером. Пропали твои денежки! Ну ничего, слава богу, ты пристроена, Кохановский тебе поможет.
— Они что, не вернут мои деньги?!
Он пожал плечами:
— А на них, к сожалению, не написано, что они твои. Кэш всегда анонимен и подозрителен. Беги домой, Аня. Постарайся очаровать Кохановского, уцепись за него руками и ногами — и держись! Он защитит тебя от полиции, от преступников и от всех невзгод нашего циничного и жестокого мира.
Какой-то он был необычный сегодня. Я заглянула за диван и увидела в мусорной корзине несколько пустых бутылок и промасленные упаковки. Он что, с утра пил пиво и объедался шавермой?
Василий Иванович посмотрел на меня и с чувством сказал:
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Любая бы мечтала оказаться на твоем месте. Вон Вика осталась без работы! А у нее Темочка в частной школе, да ипотеку еще лет десять выплачивать. Вот уж кому не позавидуешь…
— Какой Темочка? — обескураженно спросила я.
— Сынок ее. В четвертый класс перешел. Она тебе не говорила?
Я вернулась в ресторан через пятнадцать минут, и, кажется, никто не заметил моего долгого отсутствия. Рыбу еще не принесли, а дедушка с Олегом ели борщ из глиняных мисок и беседовали о рыбалке. Похоже, Олег собирался в Карелию и выспрашивал, какое снаряжение выбрать да на какую базу поехать. Это звучало странно, потому что он выглядел как человек, вернувшийся из глухого карельского леса буквально сегодня утром: обросший, с нечесаной бородой, серьгой в ухе и красным обветренным лицом. Встреть я его в Овсяновке — подумала бы, что местный. А здесь, в центре Питера, в дорогой немецкой машине он казался чужеродным элементом.
Принесли рыбу и мясо.
— Помочь тебе? — спросил Олег.
— Нет, спасибо, — ответила я и взяла вилку в левую руку.
Есть не хотелось.
Я потеряла миллион двести тысяч рублей. Я находилась под подозрением за соучастие в покушении. Я была виновна в занятии проституцией. Контора, в которой я работала, закрылась. Мои порнографические фотографии и видеоролики с розовым вибратором попали в руки полиции. Хуже того, к ним попал список моих клиентов — самые секретные записи Василия Ивановича. Девушка, которую я считала подругой, скрыла, что у нее есть сын. Мужчина, с которым я жила, мастурбировал утром и вечером, потому что я отказывала ему в сексе. А еще у меня болела рука, и врач сказал, что восстановится она нескоро. Неизвестно, как я буду учиться с одной рукой.