Нежная
Шрифт:
– Почему ты не уехал? – я повернулась к нему, посмотрела на его руки, на грудь, хотела посмотреть в глаза, но он смотрел вниз, не получилось. Он пожал плечами, немного нервно улыбнулся и поднял глаза, но потом сразу отвёл:
– Ты сказала, что окно с котом – это кухня. Свет горел только там. Я ждал, когда загорится в каком-нибудь другом окне, а потом погаснет, чтобы убедиться, что ты пошла спать. Ты была онлайн. Я хотел дождаться, пока ты насмотришься на котов, ляжешь и выйдешь из сети. Позвонить пожелать спокойной ночи.
Он смотрел на стену, я смотрела на него. Вздохнула и кивнула:
– Желай.
– Спокойной ночи, – он улыбнулся,
Я начала неудержимо смеяться, закрывала себе рот руками и всё равно смеялась. ВэВэ шутливо потрепал меня по плечу, изобразил лёгкую обиду:
– Ну чего ты? Это серьёзный вопрос. Ну Аня! Хватит, – он тоже начал смеяться, я от этого смеялась ещё сильнее, уткнулась лбом ему в грудь, он меня начал гладить по голове и приговаривать: – Ш-ш, тихо, спокойно, это истерика, она скоро пройдёт. Расслабься и забей, всё решится, это сто процентов. Особенно если я выпью хороший кофе, я после кофе прямо супермен, аццкей решатель, нет таких проблем, с которыми не справлюсь я и литр кофе. Ты тоже должна попробовать, это фантастический допинг, я когда-нибудь марафон на нём пробегу. Все берут с собой апельсиновый фреш, а я бочку кофе в рюкзак поставлю и вперёд. Лишь бы не запретили. Надо решаться в этом году, а то мало ли, вдруг все узнают и тоже захотят. Аня, соберись... – Я смеялась без передышки, беззвучно дрожа от этого беспощадного непобедимого смеха, уже мышцы болели. ВэВэ гладил меня по спине и уже даже не уговаривал успокоиться, просто ждал, пока я не выдохлась полностью, потом отпустил, заглянул в глаза и уточнил: – Всё? – Я кивнула. – Ты в порядке?
– Да, спасибо.
– Я могу идти?
– Да. Спокойной ночи. Спасибо.
– Обращайся, – он осмотрел меня с ног до головы более серьёзным и немного встревоженным взглядом, грустно улыбнулся: – Лучше бы, конечно, по каким-нибудь более приятным поводам, но тут уже как получится. Всегда обращайся.
– Спасибо.
– Отдыхай, – он развернулся уходить, ещё раз осмотрел меня, постель и всю комнату, указал в сторону своего кабинета: – Я через стену, если что, стучи. Или звони. Если что-нибудь понадобится, или там соскучишься.
– Хорошо, – я стояла как глупый счастливый истукан, в глазах дрожали слёзы, губы пытались улыбаться, ноги держались из последних сил. Черти в омуте сидели со своими кислыми рожами достаточно глубоко, чтобы я их почти не видела, а на поверхности было спокойно, хоть и зазеркально.
ВэВэ ушёл, сказав мне запереть дверь, я пошла запирать, услышала, как он открывает соседнюю, ходит там.
"Анечка в зазеркалье, глава первая: «По соседству с Великим. Приключения начинаются»."
Меньше всего мне сейчас хотелось приключений, но звучало волшебно. Я переоделась в Мишину футболку, забралась под одеяло и устроилась поудобнее, балдея от ощущения, что подо мной ровный пол, а не кривые пружины дивана.
"Даже на полу лучше, чем на моём диване. Даже без дома лучше, чем в моём доме."
Я начала расслабляться и пытаться уснуть, в голове прокручивались события дня, я дошла до того момента, когда спускалась по ступенькам с сумкой и двумя коробками, планируя идти к закрытому метро.
"Где бы я сейчас была, если бы ВэВэ меня не ждал?"
Фантазия нарисовала меня у мусорного бака, я сначала выбросила коробки, а потом одумалась, и теперь стою в слезах, осознавая, что вытащить коробку обратно из бака не хватит сил, и пытаюсь хотя бы достать из неё какой-нибудь плакат на память, берусь за край, тяну, а он рвётся, и я реву ещё сильнее.
"Хватит. Он ждал. Каким-то чудом, по какой-то ошибке судьбы, он был там. Просто скажи ему спасибо и перестань выдумывать то, чего не было."
Я достала телефон, поставила будильник на два часа дня, нашла самого офигенного рыжего кота во всём интернете, написала под ним: "Спасибо" и отправила.
Сообщение отметилось как прочитанное, в ответ пришёл подмигивающий смайлик и слово: "Обращайся".
Я нажала на аватарку ВэВэ и стала на неё смотреть. Он прислал спящего рыжего кота и угрозу: "Сейчас приду и отберу телефон, если спать не ляжешь".
Я убрала телефон, придвинула поближе к подушке гель для душа и уснула.
4. Принять решение
Я проснулась от того, что выспалась. Это было очень странное чувство, которое я в последний раз ощущала лет пять назад, когда меня оставили на всё лето у бабушки в деревне, где никто не гремел кастрюлями в восемь утра в выходной, не включал пылесос или фен, не сверлил несущие стены и не слушал новости по телевизору. Бабушка вставала вместе с солнцем, тихонько уходила по своим деревенским делам, а потом возвращалась только тогда, когда я сама просыпалась и шла её искать. Я находила её во дворе или в огороде, она встречала меня чем-нибудь хорошим, какой-нибудь милой и приятной деревенской новостью, типа "герань белая зацвела" или "у Марковны кошка котят привела, сходим после завтрака посмотрим". Потом мы шли в дом "завтракать", хотя для бабушки это мог быть уже второй обед – она никогда не говорила мне, что я соня, лентяйка и всю жизнь просплю, у неё были только хорошие новости, всегда, даже когда я дрыхла до полудня, а по дому не делала вообще ничего. В то лето у бабушки я всю первую неделю только ела и спала, ко второй неделе у меня появились силы на какую-то работу. К концу первого месяца я сделала все школьные задания на лето, ещё через месяц закончила ремонт в двух спальнях, а к сентябрю освоила по советскому самоучителю ручную швейную машинку, и приодела все окна, диван, телевизор и бабушку. Мы с бабушкой остались друг другом и этим летом настолько довольны, что мама больше не отправляла меня к ней никогда.
"Надо съездить. Как раз отпуск скоро."
Мы созванивались по праздникам, но ездить было слишком далеко и дорого, и каждый раз, выбирая между поездкой на море и к бабушке, мама выбирала море. Было у меня подозрение, что это потому, что бабушка была папиной мамой, и естественно, жила неправильно. Или потому, что я от неё вернулась с уверенностью, что если за что-то возьмусь, то у меня обязательно получится, мама такое не любила, она называла это "зазнаться". Ещё бабушка научила меня готовить оладьи и блины, но когда я попыталась их приготовить дома, мама раскритиковала мои усилия в пух и прах, и сказала больше никогда не приближаться к её кухне, потому что нечего тут хозяйничать, замуж выйдешь – будешь у себя делать что захочешь, а пока живёшь в мамином доме, сиди.