Нежная
Шрифт:
"Всё, забудь, это закончилось."
Внутри я с порога ощутила запах блинов, очень свежий, как будто их пекли прямо сейчас, а заглянув в кухню, убедилась, что так и есть – Великий, Василий Директорович, стоит в трусах у плиты и печёт блины, в наушниках, поэтому не слышит, что я пришла. Танцует ещё.
Я стояла в дверях, пытаясь осознать и принять всю божественную суть этой ситуации, когда ВэВэ меня заметил, улыбнулся и снял наушники:
– Привет! Чай будешь?
Я кивнула, потому что
"Наверстаем."
ВэВэ отправил меня мыть руки, потом усадил за стол, вручил чашку и спросил:
– Как твой день? Всё хорошо?
Я опять улыбалась и кивала, и смотрела куда-нибудь в другое место, потому что чуяла грань, на которой я балансирую, и вот-вот сорвусь, если ВэВэ сделает что-нибудь ещё, что угодно.
Взгляд наткнулся на крышку сковородки, на которой был приклеен стикер с надписью, заявляющей, что это моя еда, я решила, что это отличный повод начать разговор на отвлечённую тему, и спросила:
– Ты любишь комикс "Грязь и Князь"?
ВэВэ от этого вопроса как-то так подозрительно стушевался, что я напряглась. Он посмотрел на меня так, как будто ему очень не хочется говорить на эту тему, но всё-таки сказал:
– Я его автор.
"Земля, прощай."
Мой визг было слышно на другом конце Москвы, это точно. Я бы в жизни не подумала, что буду вести себя как безумные фанатки какого-нибудь молодёжного исполнителя, но этот фонтан эмоций было нереально сдержать, меня просто снесло, накрыло и выбило из реальности. Я прикладывала море усилий, чтобы не начать хватать и жмакать ВэВэ как мягкую игрушку, но всё равно схватила, заглянула в глаза и сказала:
– Когда прода?
Он звонко хлопнул себя по лбу и простонал:
– О, скотче...
– Что – "скотче"?! Последняя глава была в ноябре, Васенька! В но-я-бре, понимаешь?!
– Боже, хватит!
– Вася, надо!
– Хотя бы ты не начинай, пожалуйста!
– Ладно, я буду молчать. – Я отпустила его и встала по стойке смирно, молча посмотрела на него честными преданными глазами Хатико и сказала: – Если тебе нужна какая-нибудь помощь, какая угодно...
– Ничего мне не нужно!
– Я могу помочь, честно! Задонатить там...
– Я не для того это делаю, чтобы мне донатили последние копейки те, кому не хватает на еду!
– Я нормально ем...
– А надо "хорошо".
– "Хорошо" – это когда прода каждый день.
Он молчал и смотрел на меня так, как будто я ужасный человек. Я изобразила самую невинную улыбку преданного фаната, готового крокодила загрызть ради продочки, если вдруг понадобится, ВэВэ не особенно впечатлился. Тогда я скромненько показала один палец и шёпотом уточнила:
– Раз в неделю?
– Это не реально.
– Раз в две недели?
Он посмотрел на мои пальцы, потом в мои бессовестные глаза, вздохнул и сказал:
– Ешь блины, а?
– Не хочу блины, хочу проду!
– Господи боже... Ну почему именно ты? – он схватился за голову и с силой взлохматил волосы, посмотрел на меня исподлобья: – Как ты умудрилась его найти? Комиксы вообще не популярны, там читателей кот наплакал, какой шанс, что я стану жить с одной из них?!
Я перестала придуриваться и подошла к нему поближе, погладила по плечу и спросила:
– Ну чего ты... Что в этом плохого? Ну читаю я твой комикс, и что?
Он выпрямился и посмотрел на меня с видом человека, который сейчас слегка пообдирает глянец с моих иллюзий о радужном мире с поняшами:
– Что в этом плохого? Я тебе расскажу сейчас, что в этом плохого. Знаешь, как заканчиваются абсолютно все мои разговоры с мамой, друзьями и родственниками, моими и Мишкиными? "Когда прода?" Это вместо "спокойной ночи", вместо чего угодно. "Рисуй быстрее, Вася", "читатели ждут, Вася". Если бы ты знала, как я от этого устал! Уже жалею, что дал им черновики, практически сразу пожалел.
– Миша тоже знает?
– Миша стоял у истоков, но потом слился. Он иногда придумывает сюжеты и композиционные решения для обложек, всяких больших кадров на всю страницу, присылает мне фото интересных идей или просто неба красивого, или машины смешной, но рисовать он перестал давно. Первую главу он целиком нарисовал, потом ещё штуки три, по очереди со мной, но потом он бросил. Меня заразил и слился, гад. Половина персонажей списаны с его родственников, многие один в один.
– Кто?
– Продавщица, которая вечно грудь свою на весы кладёт, брат Кум-Сват, бомж Философ и романтик-рецидивист Федя.
– Кто такой Федя?
– Его нет в выложенных главах, только в черновиках.
ВэВэ смотрел в стол и выглядел недовольным, а я замерла и не дышала, чувствуя себя так, как будто меня Творец-Создатель поднял на свой Создательский Олимп и дал заглянуть в мастерскую и хранилище проектов. Это так интриговало, что я спросила, несмотря на прикушенный язык:
– А когда будет?
– Господи, женщина! Никогда.
Это "женщина" прозвучало так, как будто он Мишу цитировал, в его худшие дни, и выглядел он страшно раздражённым, уставшим и злым. Но я точно знала, что на такую жестокость как "никогда" он не способен, поэтому наклонилась поближе и обняла покрепче, шёпотом спрашивая:
– Может быть, тебе что-нибудь нужно, типа... для вдохновения? Могу обеспечить тишину и... не знаю, печеньки?
Он усмехнулся и фыркнул:
– Ты умеешь печь печеньки?
– Я умею их покупать.