Нежность Аксель
Шрифт:
– Я приехал на метро, а вы?
– неожиданно спросил он.
– Конечно, на самокате. Впрочем, Мезон-Лаффит не так уж и далеко!
Ответ прозвучал иронически, но, вместо того чтобы обидеться, Ксавье продолжал улыбаться.
– Ладно, - вздохнула она, - сейчас возьмем мою машину на стоянке, беру на себя дорогу.
Десять минут спустя она нашла место на площади Отей, у кафе, витрина которого выглядела не слишком привлекательно.
– На ипподроме было лучше, - напомнила она.
Они прошли в маленький темный зал, где хозяин не слишком-то любезно согласился подать
– За Жазона, за девятый номер!
– с довольным видом провозгласил Ксавье.
Аксель отпила глоток, ничуть не удивившись, что шампанское не было ни хорошим, ни холодным.
– Зачем вы приехали?
– спросила она, глядя на Ксавье.
– Не похоже, что вы хотели сделать приятное отцу.
– Это правда. Но откажись я, матери бы пришлось несколько недель слушать об этом! Похоже, я - любимая тема их разговоров. Когда им не о чем поговорить, они, по крайней мере, могут бесконечно ссориться из-за того, что я сделал или не сделал...
– Ей следовало самой приехать.
– Мой отец считает, что лошади - не женское дело. Вы и представить себе не можете, каких усилий ему стоило вас воспринять всерьез. Потребовалось все умение вашего деда убеждать и его репутация. То есть репутация вас обоих.
– Это вопрос не репутации, а результатов, - сухо возразила она.
– Впрочем, я могла бы и не оправдываться!
Она залпом опорожнила бокал, желая как можно скорее прервать скучный разговор и уйти из этого отвратительного бара.
– Еще?
– предложил Ксавье.
– Зачем? Вам оно показалось вкусным? Послушайте, я должна возвращаться.
– Подождите, еще хотя бы пять минут.
Он подал знак хозяину, который с насмешливой улыбкой снова наполнил их бокалы. Как только он отвернулся, Ксавье прошептал:
– Вы прекрасно понимаете, что никто не купит у него начатую бутылку.
– Если это благородный поступок, я преклоняюсь, - проворчала Аксель.
– Но мне еще сидеть за рулем, не хочется лишиться прав.
Порывшись в сумочке, она вытащила кошелек и положила на стол деньги.
– Когда ваш отец должен вернуться из Соединенных Штатов?
– Послезавтра. На ближайших скачках вы обнаружите его у себя за спиной, если только ему не нужно будет отправиться еще куда-нибудь.
Она поднялась и протянула ему руку.
– Нет, - возразил он, - я ухожу с вами, один я здесь не останусь!
Оказавшись на улице, он добавил:
– Это была глупая мысль, я убедился. Наверняка в этом квартале есть более приятные места, но я их не знаю.
Он проводил ее до машины и придержал дверь, пока она устраивалась за рулем.
– Я хотел спросить... А что, если мы создадим качественное программное обеспечение для тренеров?
Аксель, обескураженная, покачала головой.
– Программное обеспечение? Но для чего?
– Составлять списки достижений и выигрышей, планировать работу, рисовать сравнительные таблицы и тому подобное. Цифры более выразительны, если их упорядочить!
– Господин Стауб, я...
– Ксавье, ведь мы договорились.
– Да, Ксавье, в моем компьютере этого нет, и, знаете, я прекрасно обхожусь. Желаю приятно провести вечер!
Она
«Жазон, девятый номер! Этот тупица воображает, что лошадь всю жизнь будет под одним номером! Боже мой, похоже, отец все-таки лучше! А что до его программного обеспечения...»
Может, он настаивал на выпивке, чтобы продать ей компьютерную программу? Эта мысль вызвала улыбку, но скоро Аксель забыла о ней. Как всегда, ее ждали тысячи срочных дел, и она действительно спешила вернуться домой. Переодеться, обойти конюшню, позвонить Бенедикту, который снова уехал в Лондон. А когда фургон для перевозки беговых лошадей Общества конных перевозок возвратится из Отей, выгрузить лошадей и убедиться, что они не поранилась в машине. Наконец, поужинать с Констаном.
Перспектива сегодняшнего вечера заставила ее задуматься. Конечно, она очень любила смотреть, как Констан готовит, и слушать его отчет за день, но разве нормально в двадцать семь лет жить с дядей и дедом? Иногда друзья советовали ей снять студию, стать независимой, но она считала невозможным оторваться от лошадей. К тому же она совершенно не представляла, как можно покинуть несуразный дом с выступами. Честно говоря, у нее не было необходимости завоевывать свободу, которой ее никто и не лишал. Бенедикт позволял ей жить по своему усмотрению, никогда не расспрашивал о личной жизни, значение имела только работа. С какой же стати уходить? Чтобы поступать, как все? Но Монтгомери были другими, не типичными, они были вне нормы!
Аксель всегда осознавала это. Конечно, когда она училась в школе в Мезон-Лаффите, были дети, чьи родители каким- то образом принадлежали к конному миру, но, похоже, так, как они, не жил никто. Родители, пока не исчезли при трагических обстоятельствах, зачастую позволяли ей пропустить первый урок ради того, чтобы прокатиться на лошади. Летом они проводили отпуск вдвоем, на паруснике, не заботясь о том, чем в это время занимаются их дочь и сын. Обычно детей на несколько недель отправляли в Саффолк, к Джервису и Грейс, откуда они возвращались с прекрасными манерами и улучшенным английским произношением. «Стойте одной ногой на каждом берегу Ла-Манша, не забывая своих предков!» - повторяла кузина Кэтлин в каждый их приезд.
Предавшись воспоминаниям, Аксель едва не проехала поворот на Пуасси и только в последний момент перестроилась вправо. «Альфа Ромео» чудесно повиновалась, к тому же она водила машину так, будто это был чистокровный скакун. Она долго выбирала автомобиль и взяла сто пятьдесят девятую модель «седан», чтобы в случае необходимости в багажнике могла поместиться коляска Бенедикта.
После Пуасси она наконец оказалась на дороге через лес Сен-Жермен. Аксель отключила кондиционер, опустила стекла. Каждый раз, возвращаясь, она испытывала одно и то же нетерпеливое чувство - смесь удовольствия жить в чудесном месте и опасения, как бы в ее отсутствие не случилось беды.