Нежность Аксель
Шрифт:
Порыв ветра растрепал ее волосы, и движение, которым она их поправила, внезапно напомнило ей о матери. Соланж тоже носила длинные волосы и почти на всех фотографиях, сделанных на борту судна, была изображена с рукой возле головы или за ухом. И с неизменной лучезарной улыбкой. Парусник был ее страстью - едва ступив на палубу, она уже была счастлива.
У Аксель сжалось сердце. Она подняла стекла. Она не хотела думать ни о матери, ни об отце, ни о том ужасном сентябре, когда Бенедикт по десять раз на дню обзванивал все порты в Бретани. К поиску парусника присоединилось морское ведомство, но, несмотря
Тела и имущество. Выражение действительно жестокое, если представить тела Соланж и Норбера в глубинах океана. Октябрь и ноябрь не принесли ничего нового, следовало признать очевидное. Аксель много плакала и утешала Дугласа. Она тупо повторяла ему, что не нужно терять надежды, но в глубине души знала, что родители не вернутся...
Она проехала по железнодорожному мосту, спустилась по авеню Лонгей и наконец попала в парк. Вот уже и ограда позади. Она дома, на своей территории.
«Я просто обязана сделать что-нибудь для Дуга...»
Какой бы отвратительной ни была их последняя встреча, он по-прежнему оставался ее младшим братом и нуждался в помощи.
«Констан поможет мне убедить Бена. Вдвоем нам удастся его уговорить!»
Но она отнюдь не была в этом уверена. Бенедикт никогда не отказывался от принятых решений, а ведь он объявил, что Дуглас больше не желанный гость. Покинуть дом, хлопнув дверью, и обвинить в этом семью было мальчишеством, безответственностью. Тем более, как впоследствии обнаружилось, проявить себя вне семейного круга Дуглас оказался неспособен.
Въехав в распахнутые ворота конюшни, Аксель припарковалась за рядом стойл, под навесом, где находились машины. Едва она вышла, как ее окликнул Констан, желавший знать, каков результат Жазона.
– Ошибка на последнем препятствии помешала Жазо - ну выиграть, но я очень довольна его вторым местом! Здесь все в порядке?
– Да, никаких проблем, - ответил он ободряюще.
Он часто упрекал ее в излишнем беспокойстве и недоверии, не осознавая, насколько серьезными могут быть оплошности. Краем глаза Аксель глянула, хорошо ли выметен двор после раздачи овса в обед.
– Пойду переоденусь в джинсы, - сказала она и направилась к дому.
Она торопилась, чтобы проконтролировать выгрузку, когда прибудет фургон для перевозки лошадей. Если конь испугается, спускаясь из фургона, то может пораниться или убежать от конюха.
– Предупреди Реми, чтобы он свел Жазона!
Реми был спокойным и серьезным, ему можно доверять.
– Аксель?
Она обернулась и встретилась с восхищенным взглядом Констана.
– Ты такая забавная в этом жакете, он так тебе идет...
Она поблагодарила его нежной улыбкой. Он мог рассердиться из-за того, что она в очередной раз попросила кого-то другого заняться лошадьми, но когда она видела в его руках недоуздок, то начинала нервничать. Она знала, что он способен все бросить, чтобы завязать шнурок или спокойно выкурить сигару. Когда Бенедикт присутствовал при подобных сценах, то только поднимал глаза к небу, сдерживая ярость. Констан - его сын, и для него этого было достаточно.
«А Дуг - его внук, с ним тоже все уладится!»
Она направилась к дому,
* * *
Примерно в это же время Дугласа остановил на улице незнакомец, представившийся другом какого-то друга. Его звали Этьен, и он хотел кое-что предложить.
Прежде всего он угостил Дугласа стаканчиком ради знакомства и они обменялись ничего не значащими фразами, потом он предложил проводить его домой.
– Поговорим по дороге. Этот разговор откладывать не стоит.
Дуглас слишком хорошо знал людей из мира скачек, чтобы не понять, что этот тип относится к паразитам, трущимся вокруг конюшен. Он сразу заподозрил что-то нечистое. Что, очевидно, принесет ему немного денег и, возможно, много хлопот. Дуглас мог сразу покончить с этим, решительно освободиться от компании Этьена, но любопытство оказалось сильнее, и он решил подождать, пока тот не перейдет к главному.
– Как мне рассказывали, вы не в лучших отношениях с родными?
– Вы хорошо осведомлены, - подтвердил Дуглас.
– Все знают, что старый Монтгомери обошелся с вами непорядочно.
– Я не делаю из этого тайны.
– Тогда я открываю карты. Речь идет о том, чтобы нейтрализовать одну из его лошадей.
Даже если Дуглас и не был удивлен, он почувствовал себя не в своей тарелке. Он предполагал что-то в этом роде, но не задавался вопросом, как отреагировать на это.
– Нейтрализовать?
– переспросил он, чтобы выиграть время.
– Только один укольчик накануне бегов, - сказал Этьен доверительным тоном.
– Ничего плохого, это V-транквилизатор. Сильное успокоительное для слишком возбудимых лошадей. Оно мягко действует несколько часов, но лошадь в это время не в лучшей форме.
Поскольку Дуглас по-прежнему молчал, он продолжал:
– Коня зовут Макассар, он задействован в состязаниях второго июня и, несомненно, будет лучшим. Было бы хорошо, чтобы в этот день он не выиграл.
Дугласу не требовались дальнейшие объяснения, все и так было понятно. Этьен - если только этого человека действительно так звали!
– работал на нечистоплотного тренера или наездника, привыкшего к темным делишкам. На скачках, о которых шла речь, должна быть лошадь, о которой никто не слыхал, лошадь, до сих пор выступавшая с плохими результатами, на которую игроки на ипподроме ставок не делали. А ведь плохие результаты - это еще не значит, что лошадь плоха. Ее можно «придержать», чтобы она при легком весе получила самый крупный выигрыш. В нужный день они почти наверняка сделают ставку. При условии, что не будет слишком грозного противника.
– Макассар - наш единственный серьезный конкурент, - продолжал Этьен.
– Но если он чуть-чуть устанет - дело в шляпе!
Дуглас чуть было не сказал, что все не так просто, что на бегах бывают всякие неожиданности, но предпочел молчать и дальше.
– Ведь проникнуть ночью к Монтгомери не будет для вас проблемой? Если что-то не заладится, вы у себя дома...
– Я не знаю этого коня, - проговорил Дуглас.
– В мое время его там не было.
– Караковый, с двумя белыми отметинами на ногах, довольно крупный, содержится на малом дворе. Если его не поменяли с кем-нибудь местами, это четвертое стойло западного ряда.