Нежные листья, ядовитые корни
Шрифт:
Маша невидяще взглянула на нее. Врача? Зачем? Ах да, врача.
– Сначала звоним в полицию. И еще… Мотя, спустись вниз и скажи, что в отеле убит человек.
Макар Илюшин и Сергей Бабкин, два частных сыщика, ввалились в квартиру, обвешанные с ног до головы пакетами с провизией. За окном быстро темнело, закатное небо собиралось в складки: полоса густо-синяя, полоса голубая.
– А Костя где? – осмотрелся Макар.
– В лагере. У него какие-то
– Все-то тебя бросили…
С этими словами Илюшин бессильно опустил пакет с мясом на пол.
– Угу. Живу беззаботной холостяцкой жизнью, – хмыкнул Сергей. – Тапочки в шкафу.
– Оно и видно по твоему осунувшемуся лицу.
– Издеваешься? Машки всего второй день нет.
– Ну и что? Ты создан для счастливой семейной жизни, как свекла для борща.
– Свекла без борща не чахнет.
– Значит, как гуппи для аквариума.
Бабкин фыркнул.
– Харч пошли сварганим, гуппи!
На кухне Макар запрыгнул на подоконник, с которого Маша ради него давным-давно убрала все цветы, и стал наблюдать, как его друг занимается ужином.
Бабкин готовил вдохновенно. Остро наточенный нож мелькал в его огромных лапах. Кусочки мяса бойко подпрыгивали на разделочной доске. На плите упревала гречка, из кружки пахло сушеными грибами, которые Сергей успел размолоть в труху.
Скорость и организованность Бабкина поражала даже Илюшина. Макар и сам делал все быстро, но за это время он успел бы в лучшем случае раскрошить сушеный гриб.
– Может, зря ты опером стал, Серега? Повар из тебя вышел бы крутой.
– Это намек на то, что оперативник из меня так себе? – Бабкин одним движением высыпал мясо на сковородку.
«Ааа, горячо!» – заорало мясо и возмущенно зашкворчало.
– Ты стремился бы к мишленовской звезде. Выигрывал бы конкурсы у Гордона Рамзи…
– Что за чувак?
Илюшин недоверчиво уставился на Бабкина.
– Ты не знаешь, кто такой Рамзи?
– Малахов, что ли? Египетского разлива?
– Почему египетского? – опешил Макар.
– Ну, Рамзес, Рамзи… – Бабкин перемешал мясо и ловко опрокинул грибную труху в гречку.
– Так, понятно: поваром тебе не быть.
Сергей включил чайник:
– Да я бы повесился от такой работы. Тебе какой заварить – черный, зеленый?
– Все равно.
– Тогда кофе, – решил Бабкин. – У нас в институте был парень, Лёха, а фамилия у него была Крупа. Вот он на третьем курсе понял окончательно, что ловить ему здесь нечего, и ушел в кулинарный техникум. Мы еще прикалывались над его фамилией: Крупа – и поваром будет.
– А про Похлебкина вы не слышали?
– Я слышал, но думал – псевдоним. Лёха Крупа был парень одаренный! Салат из редиски ваял, как Моцарт, – виртуозно! Рыба жареная у него была – богиня. Про шашлык промолчу, за этот шашлык Лёхе
Бабкин задумался, перемешивая кашу с мясом:
– Слушай, а чего мы вообще про Крупу вспомнили?
– Ты про кулинарный техникум завел.
– Не я про техникум, а ты про перемену участи.
Илюшин вопросительно вскинул бровь. В активный словарь его друга не входили подобные выражения.
– Машкина фраза, – тут же признался Бабкин, безошибочно истолковав мимику Макара. – Она любит истории, где человек берет и резво меняет себе судьбу. Называет это «перемена участи» – говорит, звучит как песня.
Он разложил горячую кашу по тарелкам.
– Как у нее дела? – Макар спрыгнул с подоконника и предвкушающе облизнулся.
В отличие от друга, он терпеть не мог готовить, а питался пиццами из ближайшего итальянского ресторанчика. Он был самым верным и последовательным их клиентом, и когда с утра не поступал заказ на пару пицц, администратор начинала волноваться. В последний год ресторан, следуя моде, добавил в меню азиатскую кухню. Так Илюшин неожиданно для себя пристрастился к суши и китайским супам.
– Да вроде нормально. – Бабкин шмякнул в тарелки по здоровенному шмату сливочного масла. – Мне сразу не особо понравилась эта идея. Но дело ее.
– Когда она возвращается?
– Завтра собиралась. Сегодня еще не звонила, так что…
Телефонный зуммер помешал ему договорить.
– О! Легка на помине! – обрадовался Бабкин, выскакивая из-за стола. – Макар, извини! – донеслось уже из прихожей, где звенел телефон. – Пять сек!
Илюшин понимающе ухмыльнулся. «Пять сек», как же! Он успеет, не торопясь, уничтожить содержимое сперва своей тарелки, а потом и Серегиной, пока тот воркует с супругой.
Всего минуту спустя в дверях появился Бабкин.
– Что, каша властно призвала к себе? – начал было насмешливо Макар, но взглянул на друга и осекся.
– Серега, что?
– Четыре часа назад в ее отеле убили человека, – очень медленно, словно не веря собственным словам, проговорил тот. – Подозревают Машу.
Глава 8
Следователь Палсергеич Викентьев переложил в ящик стола протоколы и неприязненно взглянул на мужчин, сидевших напротив. Палсергеич очень не любил тех, кто усложнял ему жизнь. А эти двое именно затруднением викентьевской жизни и занимались последние тридцать минут, и, что самое гнусное, не намерены были прекращать.