Нежные листья, ядовитые корни
Шрифт:
Но у нее не осталось ни сил, ни уверенности, что она справится с Лосем. «Все-таки в том, чтобы быть Шизой, имелись определенные преимущества», – с горькой усмешкой подумала она.
– Ничего, найдут, – сама себя успокоила Лось. – Как он ее ножом: хрысь, хрысь!
– Вы тоже выписываетесь? – чуть быстрее, чем следовало, спросила девушка. Даже казенная улыбка и та растаяла на ее губах. Лось обладала потрясающей способностью портить всем настроение.
– Ага. Лосина моя фамилия. Анжела.
Русалка
– У вас тоже продлен срок. До пятого.
Анна начала кое о чем догадываться.
– Не могли бы вы посмотреть еще двух человек, если вас не затруднит?
Три минуты спустя ее подозрения подтвердились. Всей их группе было оплачено проживание до пятого числа.
– Когда она это сделала? – уже не скрывая волнения, спросила Анна. – Светлана Рогозина! Это ведь она заказывала номера!
– Простите, конфиденциальная информация, – поколебавшись, сказала русалка. – Тем более…
«Тем более, это та самая Рогозина-Крезье, которую зверски убили в нашем отеле». Анна поняла, что больше ничего не узнает.
Самым простым вариантом было предложить девушке денег. Но когда рядом стояла Лось, жадно вслушиваясь в их диалог, поступить таким образом было абсолютно невозможно.
– Ии-ха! Кайфуем до пятого! – жизнерадостно воскликнула Анжела.
Анна недоверчиво взглянула на нее.
– Ты что, останешься?
– Я что, дура уезжать, когда оплачено? – резонно вопросила Лось. – Мне на этот номер месяц надо зарабатывать. К тому же у меня спина больная! А тут массажист, все дела… Сауна-джакузи!
Она подмигнула.
– Слушай, у тебя совесть есть, ну хоть какая-никакая? – поинтересовалась Анна. – Свету вообще-то убили. Она умерла, понимаешь? Не принято у людей так открыто демонстрировать пофигизм в подобных случаях.
– А мне ведь на самом деле пофиг, – спокойно сказала Лось. – Просто я, в отличие от тебя, не лицемерю. Померла Рогозина – и плевать. Я от нее только гадости видела. Так что, будем считать, это компенсация от нее напоследок. Нехорошо нарушать последнюю волю покойной!
Она подмигнула ошарашенной русалке, подхватила сумку и вразвалочку двинулась к лифту.
Анна уже не слишком удивилась, когда минуту спустя в холл спустились Коваль и Савушкина и спросили, нельзя ли им продлить проживание в «Тихой заводи». Русалка покорно повторила, что номера оплачены вперед.
– Девочки, а вам это зачем? – спросила Анна.
Любка только улыбнулась своей двусмысленной улыбкой и промолчала.
– Отдохнуть хочу нормально, – мрачно буркнула Кувалда. – Не все такие богатенькие.
Твердо решив досмотреть все акты этой комедии, Анна, не отходя от стойки, позвонила Саше Стриженовой. Стриж равнодушно выслушала известие о том, что номер
– Ты уверена? Уверена?!
– Абсолютно.
На том конце провода повисло молчание.
– Я останусь до пятого, – сказала Саша наконец. И повесила трубку, не прощаясь и ни о чем не спрашивая Анну.
– Простите, так вам готовить выписку? Простите! Извините!
Анна не сразу поняла, что обращаются к ней. Она задумалась так глубоко, что бедной русалке пришлось три раза повторить вопрос.
«Голову даю на отсечение, Шверник с Мотей тоже последуют примеру Лося».
Она провела ладонью по совершенно чистой коже на шее справа под ухом, покачала головой и улыбнулась так недобро, что девушка за стойкой сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться.
– Рано мне отсюда уезжать, – сказала Анна Липецкая.
– Все остались, – повторила Маша. – Я сама узнала об этом незадолго до вашего приезда.
Илюшин озадаченно почесал переносицу.
– Значит, Рогозина оплатила еще два дня, – пробормотал он, а потом сказал такое, от чего Маша вздрогнула:
– У нее был какой-то замысел.
Именно такими словами она и думала обо всем произошедшем до убийства. «У нее был какой-то замысел».
– Думаешь, она не просто так их собрала? – спросил Бабкин.
– Уверен. Маш, ты устала или еще в силах разговаривать?
– В силах.
– Тогда давай по горячим следам пробежимся по всему, что случилось вчера и сегодня.
– Уже позавчера и вчера, – поправил Бабкин, взглянув на часы, показывавшие десять минут первого.
На стол выставили не кофе, а зеленый чай, который Илюшин, проявив неожиданную предусмотрительность, привез с собой.
– На пару часов отшибет сонливость, – сказал Макар, заливая лиственные червячки кипятком. – Потом повторим.
Бабкин вытащил блокнот и ручку. В отличие от Илюшина с его превосходной слуховой и зрительной памятью, Сергею требовалось подспорье в виде записей. Еще в следственном отделе он освоил скоропись и мог фактически стенографировать любую речь.
– Ну, поехали.
Пока Маша рассказывала, ни тот, ни другой не перебивали ее. Бабкин перестал писать лишь один раз – когда она упомянула про ковш.
– Рогозина обидела девочек, – сказала Маша, пристально рассматривая узор на чашке, – и я вышла из себя.
«Стол об ковш, – вспомнил Бабкин. – И ковш об стол».
Когда она дошла до того, как обнаружили тело, он вырвал из блокнота лист и протянул ей:
– Схему, Маш. Постарайся максимально точно. Как лежал труп, где был нож…