Нежные щечки
Шрифт:
Он прилег на кровать и незаметно для себя заснул. Его разбудил звонок в прихожей — он открыл глаза, в недоумении оглядываясь по сторонам. На улице уже стемнело. У него совершенно выпало из головы, что Кумико обещала приехать, поэтому, увидев жену — на лице ни грамма косметики, — стоящую в полутемном коридоре, он удивился.
— Ну ты посмотри на него! Забыл?
— Теперь, когда тебя увидел, вспомнил, что ты обещала приехать.
Кумико ничего не стала говорить, лишь окинула его с ног до головы пытливым взглядом медсестры. Взглядом, оценивающим степень его истощения. Этот взгляд был ему неприятен, и он недовольно бросил:
— Перестань так смотреть!
— Как «так»?
Будто
— А ты хорошо сегодня выглядишь.
Вранье. Наверняка думает, что я еще больше ослабел. Промолчав, Уцуми отправился поправлять смятую кровать. Кумико поспешила ему вслед.
— Оставь! Я сделаю. Ты болеешь, садись давай.
— Я сам. Это моя комната, в конце концов.
С тех пор как он начал работать в управлении в Томакомаи и они разъехались, прошло уже четыре года. В этой квартире в Саппоро Кумико никогда не жила. Так что его слова, похоже, совсем ее не задели, и она, игнорируя его, начала заправлять постель. Уцуми не стал связываться, опустился на татами и принялся разглядывать жену, которая, приподнимая матрас, ловко заправляла простыню. В ней больше не было девичьей округлости. Когда они познакомились, Кумико регулярно ходила в парикмахерскую подравнивать свои прямые, до плеч волосы и, по крайней мере, красила губы. Теперь ее жесткие волосы были коротко подстрижены — короткие стрижки неприхотливы, — и абсолютно никакой косметики. Одета в футболку и джинсы, с собой — только черный рюкзак. Женщина, которой наплевать, что подумают про нее другие, женщина, уверенно шагающая вперед своей дорогой.
— Ты прям как медсестра, которой можно довериться, — сорвалось у Уцуми. В его словах не было и тени сарказма — просто наблюдение.
— Ага. Это потому, что я хочу стать старшей медсестрой, — совершенно серьезно ответила Кумико, обернувшись.
С одной стороны, он — мужчина, мечтавший стать следователем Первого следственного отдела, с другой — она — женщина, стремящаяся стать старшей медсестрой. Два человека, которым нет дела до своего ближнего. Но как профессионалам им нет цены. Уцуми всегда думал, что они не подходят друг другу, а на самом-то деле они оказались слеплены из одного теста. Уцуми горько усмехнулся.
Кумико достала купленные продукты и приготовила ужин. Отварная рыба, жидкая рисовая каша, отварные овощи. Больничная еда — легкая для пищеварения. Не обменявшись ни словом, они молча приступили к ужину Кумико, чувствуя себя как-то неловко, включила телевизор. Происходящее в телевизоре Уцуми было неинтересно — на экран он не смотрел.
— Не надо подстраиваться под меня.
— Хорошо, — сказала Кумико, лениво тыкая палочками в кусок рыбы.
Тщательно пережевывая пищу, Уцуми поинтересовался:
— У тебя в больнице много больных типа меня, правда?
— Да.
— И что они делают?
— В каком смысле?
— Ну, перед тем как умереть, что они делают? Например, принимают антираковые препараты, делают химиотерапию… Они ведь догадываются, что у них рак, да?
— Наверное, да. — Кумико отложила палочки. — Люди все разные. Но даже те, кто по утрам чувствует себя хорошо, вечерами начинают хандрить. Был один пациент, который вызывал медсестру каждые тридцать минут, жаловался, что не может дышать. Ему только сорок два года было, перенес операцию — рак легких. Тут никто помочь не в силах. В любом случае бежишь к нему, думаешь, ну хотя бы ноги ему помассирую. Прибегаешь в палату — еле дышит, а кричит: «Чего пришли? Что? Помочь-то ничем не можете!» В такой ситуации не знаешь, как поступить. Только
— А другие?
— Есть один бывший полицейский. Ему уже под семьдесят. По ночам кричит во сне. Однопалатники жалуются. Спросила, что ему снится. Говорит, что видит во сне, как убивает человека. Странно все это.
— Расскажи еще о ком-нибудь.
— Трагических историй не перечесть, — будто опомнившись, вдруг запнулась Кумико. — Может, поговорим о чем-нибудь приятном?
— Мне плевать. Давай об этом поговорим.
— Почему тебе так хочется это слушать?
— Потому что ты знаешь о том аде, который мне пока неизвестен.
— Аде? Я бы не стала это так называть. Это естественное состояние.
— Ну так и расскажи мне об этом «естественном состоянии».
— Подожди. — Ответ Кумико прозвучал двусмысленно. Она уставилась в телевизор. — Я помню этот случай, — неожиданно произнесла Кумико, ткнув пальцем в экран.
Уцуми раздраженно подумал, что жена решила сменить тему, и бросил взгляд на экран. Шла инсценировка истории об исчезновении девочки из дачного поселка в Идзумикё. И правда, что-то такое было. В голове Уцуми закрутились шестеренки памяти: он вспомнил подробности дела, когда четыре года назад, летом, на территории, подведомственной соседнему с ними полицейскому управлению Энивы, исчезла девочка и происшествие так и осталось нераскрытым. Девочка, приехавшая из Токио, пропала бесследно. Исчезла на горной дороге, в том месте, где дорога обрывалась, но никто не заметил ни незнакомого автомобиля, ни подозрительной личности. Прочесали гору — безрезультатно. Одно время была версия, что отец девочки — преступник. Одним словом, странный это был случай. В то время Уцуми работал следователем в управлении Томакомаи. Его тут же отправили на помощь малочисленному составу управления Энивы. Так что Уцуми видел и место преступления, и всех действующих лиц. Были моменты, когда ему хотелось сказать, что надо бы поступить по-другому, но так как не он отвечал за расследование, то не было смысла тратить лишние умственные и физические силы на это дело.
— Жалко ужасно родителей. — Кумико, положив палочки на стол, уставилась на семейную пару в телевизоре, понуро сидящую на диване.
Уцуми тоже бросил короткий взгляд на экран. Отец — мужчина с изможденным лицом — сидел, уставившись в пол, мать — женщина моложе сорока — тяжело вздыхала. Уцуми рассеянно смотрел на ее поникшие плечи. Отца он помнил, а с матерью ему встречаться не приходилось.
Как раз в этот момент в студии раздался телефонный звонок. Послышался взволнованный голос ведущего, снявшего трубку. Звонил человек, будто бы видевший девочку, похожую на пропавшую без вести. Кумико аж вскрикнула от удивления.
— Интересно, это правда? Нехорошо так говорить, но ведь девочка-то наверняка мертва. Так ведь?
Уцуми поставил чашку с кашей на стол.
— Скорее всего.
— И все же это хоть какая-то надежда.
«Я смотрела телевизор, и как увидела маму в студии, так сразу подумала, что она похожа на ту девочку».
В паузе между словами жены он расслышал голос звонившей и невольно бросил взгляд на экран. Крупным планом показывали лицо матери. Лицо, на секунду озаренное надеждой. Но тон ему задавало выражение одиночества — неприкрытого и большого, как самая большая пещера, которую ничем невозможно заполнить. Уцуми подумал, что уже где-то видел такое выражение лица. И этим лицом было лицо, которое он видел сегодня утром в зеркале, — его собственное. Женщина, которая не смогла смириться с реальностью — реальностью потери ребенка. Несчастье этой женщины задело какие-то струны в глубине его души.