Нежным дается печаль
Шрифт:
– Я поняла.
– Ну а теперь возвращаемся к нашим баранам. Где твои чемоданы?
– Вообще-то у меня с собой был только один. И он стоял под лавкой.
Андрей встал и обошел лавку со всех сторон.
– Странно. А ты ничего не путаешь?
– Да нет. Я точно помню, что ставила его под лавку. Когда мы забежали в подъезд, чемодан стоял.
– Все понятно. Эти идиоты прихватили его с собой. Можешь мне поверить, это в их репертуаре. Уроды! Мало того, что всю душу мне вытрясли, так еще и вещички чужие стянули. Только вот на кой черт им сдались женские вещи?
– Что? Чемодана нет?
Вероника вскочила, нервно обошла лавку, потом села на место. Ну как это так? А в чем же теперь ходить? Вот попала, так попала! Неужели Андрей и есть ее последний и единственный шанс? Ведь только он может дать ей приют на несколько недель. И за это короткое время ей надо устроиться хоть на какую-то работу и снять хоть самую маленькую комнатушку, можно даже в коммуналке. Да хоть где, лишь бы было место для ночлега. Домой она не вернется ни под каким предлогом. Мать и Светка выпьют из нее всю кровь. Надо сделать все возможное, чтобы удержаться здесь, в этом городе.
– Надеюсь, документы у тебя с собой?
– спросил Андрей.
Вероника нахмурилась, словно что-то припоминая. Скандал, суматоха, все произошло слишком быстро. Только сейчас она смогла отчетливо вспомнить, как Марина яростно бросала ее вещи в чемодан.
– Нет. Кажется, они остались...
– Она хотела сказать "у мужа", но осеклась.
– В общем, я их на днях заберу. В чемодане была только одежда.
– Да ладно, не переживай ты так, что-нибудь придумаем. Одежда - это ерунда. Но вот что делать с домом, если, по твоим словам, тебе негде жить. Слушай, я так и не понял, а как тебя угораздило без крыши над головой остаться? Что с тобой случилось?
Вероника взволнованно стиснула руки.
– Да тут, собственно говоря, и рассказывать нечего. Кому интересна чужая жизнь? Да и главное не суть проблемы, а ее последствия. По крайней мере, в моем случае.
– Но ведь мне интересно, что у тебя там стряслось. Может быть, я смогу чем-нибудь помочь.
– А вот это вряд ли. Тем более после того, что случилось, я со своим мужем жить под одной крышей не смогу. Да и любовница его мне покоя не даст.
– Стой-ка, как ты сказала? "Любовница покоя не даст"? Так значит, ты узнала, что у твоего мужа есть любовница и ушла из дома?
– Ну, можно сказать и так...
– Да, вляпалась ты. Ну а как же родственники, семья?
– Да какая к черту семья? Они живут очень далеко, а кроме мужа и его любовницы я в этом городе никого не знаю. Вот и ходила с чемоданом по городу, как бродяга. Сейчас злюсь сама на себя: как могла я просто плыть по течению все эти два года? Была возможность устроиться на работу, но муж уговорил не идти. Хотел, чтобы я дома сидела. Знакомых не завела. Город знаю не очень хорошо. То есть, ориентируюсь в некоторых районах, и на этом все мое знание заканчивается... Какая же я дура... Получила по заслугам...
Веронике не хотелось развевать эту тему дальше, она и так злилась, что рассказала так много.
Андрей помолчал, выбросил окурок и потянулся за новой сигаретой. Вероника не выдержала:
– Слушай, может, хватит курить? Тут уже дышать нечем!
– Извини. Я просто сильно нервничаю. Ладно, пошли, а то Настя, наверное, уже злится на нас.
Андрей выбросил недокуренную сигарету и поднялся.
Когда они уже подходили к двери его квартиры, Вероника благодарно посмотрела на Андрея и тихо произнесла:
– Знаешь, я так рада, что в самый трудный момент моей жизни мне встретился именно ты.
Андрей ничего не ответил, только слегка улыбнулся.
Настя сидела у телевизора и держала в руках мобильный телефон.
– Да ты что! Боже мой! И ты его простила? Господи, как ты могла? Да он изверг, а не мужчина, раз поднял на тебя руку. Не понимаю, как ты его еще не выставила за дверь?
Она болтала по телефону, не обращая внимания на громкий плач ребенка в соседней комнате.
– Так ты еще умудрилась забеременеть от него? Ну ты даешь! Ну, теперь сама выпутывайся. Что? Мне второго ребенка? Ты что, издеваешься? Мне и так первый нервы треплет, а ты еще про второго говоришь!
Андрей покрылся красными пятнами от злости и в ярости прокричал жене:
– Ты что, не слышишь, что ребенок плачет или у тебя уши заложило? Ты его сегодня вообще кормила? Только и знаешь, что по подругам бегать и сериалы свои смотреть! А до ребенка тебе совсем дела нет!
Настя прикрыла ладонью трубку и захлопала своими длинными ресницами.
– Ты что кричишь, как бешеный?
– Это не я кричу, а ребенок!
– Ну и пусть себе кричит, мне-то какое дело? Мне все равно - хочет он есть или нет! Твой ребенок, ты его сделал, вот и воспитывай. Я вообще не хотела рожать! Я едва не умерла из-за него. И вообще, избавь меня от этих упреков!
Веронике показалось, что ее отхлестали по щекам. Слова Насти заставили ее дернуться, как от удара. Такие ругательства матери в адрес ее же собственного ребенка вызвали у нее неподдельный ужас.
– Ты что, спятила? Что ты несешь!
– В глазах Андрея блеснул гнев.
– Попридержи свой острый язык, идиотка! Это же твоя родная дочь!
Настя слезла с кресла и проговорила в трубку:
– Прости, Ритусик, я перезвоню позже. Мой тут истерики закатывает, надоел уже. Не квартира, а сумасшедший дом какой-то...
Пока Настя разговаривала с некой Ритой, Андрей во весь дух бросился в спальню, откуда доносился просто оглушительный рев ребенка, и принялся кормить его молоком из бутылочки. Вероника растерянно пошла за ним, с трудом сдерживая предательски набегающие на глаза слезы.
Настя, наконец, завершив свой разговор, появилась в спальне и застряла в дверном проеме.
– Ну что, накормил ребенка?
– поинтересовалась она. По интонации голоса Насти нельзя было понять: издевается ли она или же внезапно в ней проснулось беспокойство. Она поглядела на уснувшего малыша.