Нежный огонь любви
Шрифт:
Зельда ждала объяснений, видя, что Расчету приходится бороться с собой. Трудно было понять, что он хочет: вспомнить или забыть.
Застыв с ножом в руке, Расчет невидящим взором уставился в заросли.
— Я помню, что мне нужно было сделать что-то. Что-то очень важное. Очень необходимое. От этого зависела чья-то жизнь. И если бы я послушался, то перестал бы мерзнуть. Мне было так адски холодно! Это все, что я помню.
Зельда сомневалась в искренности его слов — но не сомневалась в том, что большего
— Ты во что бы то ни стало хотел вернуться в прибежище. Я пыталась остановить тебя с помощью «Лунного света в зеркалах», но с тем же успехом я могла бы попытаться с тобой потанцевать.
Он быстро поднял голову, встревоженно посмотрев на нее:
— Я сделал тебе больно?
— Нет, что ты. Аккуратно посадил на травку, — жизнерадостно сообщила она. Увидев, как изменилось его лицо, она поспешила его успокоить:
— Не беспокойся. У меня ничего не сломано. Ты не пытался сделать мне больно, просто хот, ел, чтобы я тебе не мешала. Самое интересное, что когда ты зашел внутрь, чтобы взять яйцо, иллюзии не включились.
— Откуда ты знаешь? Может, я просто был так плох, что ничего не чувствовал.
— Знаю, потому что пошла за тобой — и абсолютно ничего не увидела.
— Пошла за мной?! — Он досадливо вздохнул, но нотации читать не стал. — И что было дальше?
Зельда рассказала ему о том, как раскололось яйцо и из него вышла голодная синяя тварь, и как она решила уничтожить остальные яйца.
— После того как я разбила все яйца, иллюзии тоже не стали меня останавливать. По-моему, ловушка была каким-то образом связана с ними. Защитный механизм. Не удивлюсь, если идея состояла в том, чтобы не отпускать добычу от яиц.
— Пища для новорожденных?
— И, может быть, источник тепла для них же. Ведь неизвестно, сколько времени тут пролежали эти яйца. Детеныш вылупился только тогда, когда ты согрел одно из них своим телом. Что это могло быть за существо, Расчет? И как оно сюда попало? Мы же видели: ни один из обитателей планеты не пересекал границу поляны и не заходил в прибежище.
— Не считая самих призраков, — напомнил он ей.
— Я отказываюсь думать, будто эти синие твари хоть как-то связаны с призраками!
— В нашем экипаже ученая — ты, Зельда. И тебе следовало бы знать, что даже если ты будешь отказываться о чем-то думать, это что-то существовать не перестанет.
— Эти синие твари словно из кошмаров вышли! — не отступала Зельда. — Призраки были мягким, цивилизованным народом.
— Который когда-то покорил эту далеко не мягкую и не цивилизованную планету. В конце своего существования они, может, и стали мягкими, но, черт подери, сначала они были совсем другими!
— Тут я с тобой спорить не собираюсь. Но совершенно уверена в том, что эти синие штуки никак не связаны с призраками.
— Может, они были сторожевыми псами призраков, — предположил Расчет. — Охраняли прибежище.
— Не думаю. В этих яйцах что-то не то. Они тут, на Ренессансе, ну, не на месте, что ли.
Расчет хмыкнул:
— Любое существо, добывающее пищу убийством и пожирающее сырое мясо, очень даже на месте на этой планете!
Зельда скрестила руки «а груди и беспокойно зашагала по поляне.
— Дело даже не в том, что они злобные и уродливые. Здесь, похоже, все существа злобные и уродливые. Но даже самые гадкие из них, например зам-козуб, здесь как-то уместны. Я не могу объяснить, в чем дело. А вот эти яйца не на месте. Вернее, были не на месте. Вспомни, когда мы первый раз вошли в прибежище, ты сказал, что тебе в нем что-то не понравилось.
— Угу. Но ты со мной не согласилась. Ты слишком зациклилась на призраках.
— Да нет, дело не в призраках. А вот присутствие яиц могло подсознательно тебя тревожить.
— Мое подсознание достаточно примитивно, Зельда. Главным образом заботиться о еде, сне, о том, чтобы остаться в живых и… ну… еще о кое-каких вещах. Это не возвышенные побуждения и интуиция голубей. Не вижу, почему я должен был как-то по-особому почувствовать те яйца.
Зельда остановилась на краю поляны.
— Ну, кто бы они ни были, теперь их нет. Расчет встал, оставив разделанного прыгуна внутри круга. Подойдя к Зельде сзади, он негромко сказал:
— Это все благодаря тебе. Наверное, я тебе мало плачу. У меня прежде никогда не было такого члена
Экипажа, Зельда Джунгли. Твои преданность и изобретательность просто не знают границ.
Она повернулась к нему, чувствуя глубокую радость, и наклонила голову, как того требовали приличия:
— Это пустяки, Тэйг Расчет. Не о чем говорить. Все уже в прошлом.
Он ухмыльнулся, сверкнув зубами, и снова стал серьезным.
— В тебе все-таки остались голубиные привычки, а? Поразительно. И как это у тебя получается быть одновременно и голубем, и волком?
Удовольствие, вызванное неожиданным комплиментом, моментально погасло. Она вспомнила, что убивала прыгунов и крошечных синих чудовищ. Она вспомнила, как пыталась не заснуть, когда у нее на коленях лежала голова больного, а в руке был бластер.
— У меня ведь не было выбора. Расчет как-то странно посмотрел на нее:
— Да, действительно. Не было. Я не дал тебе выбирать.
Он резко отвернулся и принялся зажигать пламенник.
Зельда стояла молча, наблюдала за его действиями. Через некоторое время она произнесла:
— Похоже, сегодня рука у тебя почти не болит.
— Да.
— Расчет, когда ты был в беспамятстве, то сказал, что я похожа на Джеда. Но я ведь не похожа?
Он несколько секунд смотрел на пламя, а потом ответил: