Нежный супруг олигарха
Шрифт:
– Как ее теперь тащить? – деловито спросила Аня.
– На одеяле до заднего двора, – спокойно ответил отец, – там сугробов намело, ночью увезу, сейчас светло.
Тася заорала:
– Что вы делаете?
Петр Семенович вздрогнул и приподнялся, Тася вжалась в стену.
– Ты же в школе должна быть! – ахнула Аня. – На концерт хотела остаться!
– Голова разболелась, – залепетала Тася, – медсестра меня домой отправила.
Отец глянул на старшую дочь.
– Я же велел дверь запереть!
– Она закрыта, – прошептала Аня, – на ключ и задвижку. Я проверила, подергала.
– А задняя? –
– Ой, – побледнела старшая дочь, – я про нее забыла.
– Кто эта тетя? – ожила Тася. – Почему она лежит? Ей плохо? Молчит, не разговаривает…
– Иди к себе, – сурово приказал отец, – не выходи из спальни, пока я не позову.
Таисия кинулась в комнату, не снимая пальто. Она села на кровать и стала напряженно вслушиваться. В доме сначала стояла тишина, затем кто-то налетел на ведро у заднего выхода, оно загрохотало… Таисия зажала уши, ей было страшно до одури. Она не понимала, откуда в их доме взялась посторонняя и по какой причине гостья улеглась в кухне на линолеум.
В пять вечера в спальню вошел отец.
– Ты должна мне помочь, – хмуро сказал он, – Ане совсем плохо, встать не может. Обычно она на подхвате, но сегодня придется тебя к делу подключать.
– Хорошо, папочка, – покорно прошептала Тася, – я сделаю, как ты скажешь.
Лицо Петра Семеновича разгладилось.
– Правильно, доченька, – неожиданно ласково сказал он, – умница. Надо не вопросы задавать, а действовать.
Глава 25
Отец велел Тасе сесть в кухне на табуретку, принес большую коробку с гримом и начал колдовать над лицом дочери. Девочка не шевелилась. Она не понимала, зачем папа проделывает такие странные манипуляции, но боялась спросить. Петр Семенович действовал умело, словно был не доктором, а профессиональным гримером. Затем в руках у Сурганова оказался парик, и светловолосая Тася превратилась в шатенку.
Потом настал черед одежды. Отец подал дочери черную юбку, светлую блузку, слегка вытянутую шерстяную кофту и велел:
– Надевай.
– Велико мне, – ответила Тася.
Отец кивнул, ушел, вернулся с полотенцами и сказал:
– Обмотай парочку вокруг талии, одно под блузку сунь.
Тася покорно выполнила приказ. Спустя час четырнадцатилетнего подростка было не узнать. Мешковатое темное пальто с воротником из натуральной норки сделало девочку бесформенной, дурацкая вязаная шляпа с полями отбрасывала на лицо тень, ватные тампоны, засунутые в рот, придали щекам одутловатость. Петр остался доволен.
– Выглядит убедительно, на улице стемнело, все пройдет удачно! – кивнул он, оглядывая дочь. – Теперь слушай меня внимательно. Вот сумка, в ней кошелек, паспорт, ключи. Ты сядешь на электричку, приедешь в Москву, отправишься по адресу, который я тебе дам, войдешь в дом, откроешь квартиру ключами, включишь на кухне свет и радио, посидишь там часок и уйдешь. Внимание! Вот пакет. В нем твоя одежда и ботинки. Уйдешь из той квартиры в своем обличье, парик захвати с собой, лицо протрешь вот этими салфетками. Только не бросай их в туалет или в мусорное ведро после использования, забери с собой – там ничего оставлять нельзя! Чужое пальто повесь на вешалку, обувь поставь в калошницу. Руками ни за что не хватайся, вот перчатки, не снимай
– Да, – кивнула Тася.
– Вот эту дамскую сумку тоже повесь в прихожей, ключи положи у зеркала, – распоряжался отец. – Домой возвращайся не сразу. Сначала сходи в кино, потом поймай такси, водителю скажи: «Я удрала из школы в Москву, прикинулась больной, очень хотелось фильм поглядеть. Теперь боюсь, что до отца дойдет, выпорет он меня. Высадите меня у леса, с заднего двора к дому подбегу». И непременно запомни номер машины. Ясно?
– Да, – прошелестела Тася, у которой от обилия наставлений и волнения даже прошло недомогание.
– Еще одно! – продолжал инструктаж папа. – Тебе сейчас пятьдесят лет! То есть ты должна сыграть роль женщины в возрасте. Не беги, не подпрыгивай. Слегка сгорбись, опусти голову. Видела, как немолодые тетки ходят? Спина круглая, ногами шаркают… Попробуй изобразить.
Тася насупилась, подняла плечи и медленно потащилась к двери.
– Нормально, – кивнул отец. Потом он вдруг обнял дочку и сказал: – От тебя сегодня многое зависит, будь осторожна! Мала ты еще, конечно, для операций, но так уж судьба распорядилась, быть и тебе проводником. Лиха беда начало! Мне в первый раз еще хуже пришлось. Ладно, потом объясню, как жить станем.
Тася блестяще справилась с поставленной задачей. Домой она вернулась в полвторого ночи и отчиталась перед отцом.
– Хорошо, – одобрил он, – думаю, проблема окончательно решится завтра и ничего дурного не произойдет. Но если вдруг сюда заявится участковый и начнет приставать с вопросами, кто к нам в гости приезжал, ответишь с испуганным видом: «Не знаю, я вернулась ночью, обманула всех, и медсестру в школе, и отца. Больной прикинулась – градусник натерла, когда медичка отвернулась. А папе сказала, будто на вечере задержалась. Сама же в Москву поехала, кино глядеть. Вот билет, не выбросила. Могу и номер такси сказать, которое меня до леса довезло». Вопросы есть? По делу?
– Нет, – помотала головой Тася.
– Предупреждать о соблюдении тайны надо?
– Нет.
– Ну и отлично, – кивнул Петр Семенович.
– Папочка, – рискнула подать голос Таисия, – а кто такой проводник? И почему я им стану?
Сурганов сдвинул брови. Дочь испугалась, но отец не стал сердиться.
– Ладно, объясню, – сказал он и вздохнул: – Судьба она и есть судьба. Ты знаешь, что на свете встречаются преступники?
– Да, – осторожно ответила Тася, – гады всякие. У Елены Сергеевны, математички, кошелек в электричке украли!
– Воровать нехорошо, – кивнул отец. – А как ты относишься к убийцам? Что надо сделать с человеком, который лишил другого жизни?
– Как Мишка Сергеев? – спросила Таисия.
– Михаил дурак! – в сердцах воскликнул Петр Семенович. – Опился самогонки, бросил в жену табуретку и на беду попал. Тут скорей несчастный случай, отягощенный алкоголизмом. Я веду речь о других людях, таких, как, например, Степан Черницын. Вот послушай его историю.
Он женился на приятной женщине с сыном от первого брака, а потом у Черицына собственный ребенок появился. Все как у всех. Жили не тужили. Но через какое-то время Степан завел любовницу, молодую, красивую. Она ему и сказала: