Нежный враг
Шрифт:
Разговоры за столом – в той его части, где сидели хозяева дома и Лилиан, – почти сразу стихли. Все головы повернулись в их сторону.
Девушка побледнела, Джеффри сжал кулаки, но на защиту племянницы бросилась леди Беллшем, не забыв при этом одарить улыбкой лорда Эйвлина:
– О, могу вас заверить, миледи, Лилиан получила достойное образование, как и пристало юной леди.
Леди Уэнтуорт метнула на маркизу недовольный взгляд и лишь поджала губы, поскольку не могла позволить себе грубость по отношению к даме, занимавшей более высокое положение. Однако Джеффри знал, что мать втайне считает свое происхождение выше: леди Беллшем
– Не сомневаюсь, что вы об этом позаботились, леди Беллшем, – решила все же пойти на попятную графиня, но в ее голосе все же прозвучало сомнение, что старания маркизы пошли впрок. – Как это, должно быть, тяжело, когда тебе на руки сваливается девица, уже взрослая и неотесанная. Да и как ожидать хороших манер, если ее вырастил холостяк?
Черт бы ее побрал! Джеффри настоял, чтобы Лилиан осталась в Сомертон-Парке, поскольку понимал, что пострадает ее репутация, если разнесется слух, что ее выставили из дома. Речь не о ее моральном облике, конечно: просто пойдут сплетни, что мисс Клэрмонт не одобрили в доме Стратфорда. Теперь его матушка решила сделать все, чтобы сплетники не остались без пищи для разговоров, но Джеффри собирался положить этому конец и уже отбросил салфетку, но его опередила Лилиан, твердо заявив:
– Мой отец был вдовцом.
Улыбка графини стала шире – судя по всему, она намеревалась разорвать дерзкую девчонку:
– Ах да… Кажется, ваша мать умерла, когда вы были совсем ребенком. Она была дочерью джентльмена, не так ли?
Жалостливые взгляды, устремленные со всех сторон на Лилиан, подтвердили очевидное. Да, его мать не могла бы унизить девушку больше, даже если бы встала и закричала: «Вон из-за стола!»
– Да, она была талантливым доктором и посвятила свою жизнь лечению страждущих. По моему убеждению, именно такой должна быть настоящая леди.
Графиня расхохоталась, и Джеффри почувствовал, что ему все труднее сдерживаться, а уж когда нервно захихикали и другие гости…
– Как это прогрессивно с вашей стороны, дорогая.
Лилиан воинственно прищурилась, но вовремя обратила внимание на тетю. Судя по внешнему виду, леди Беллшем больше всего на свете желала немедленно растаять, стечь со своего стула на пол и просочиться сквозь половицы. Пожалуй, все зашло слишком далеко, и Джеффри решил положить этому конец.
– А я согласен с мисс Клэрмонт.
На него устремились взгляды шокированных гостей – никто не ожидал, что он осмелится возражать матери. Он все еще надеялся избежать сцены, но не мог допустить, чтобы унижали ни в чем не повинную девушку, поэтому взял хрустальный бокал и встал.
– На меня произвела впечатление изобретательность и сообразительность мисс Клэрмонт. Эти два качества я ценю особенно высоко. – Он поднял бокал и, слегка поклонившись Лилиан, окинул холодным взглядом гостей. – Предлагаю тост за мисс Клэрмонт.
Он стоял и спокойно ждал, пока все гости, за исключением графини, не последовали его примеру. В общем, Джеффри сделал все, что мог. Следующим шагом была бы открытая война с графиней. Гости вернулись к еде, и лишь тогда он снова сел.
Лилиан смотрела на него по-новому, будто оценивая, но он заметил неуверенность в ее взгляде, словно она не знала, как к нему теперь относиться. Она едва заметно кивнула и слабо улыбнулась, после чего отвернулась, отвечая на какой-то вопрос
Джеффри допил вино, чувствуя, что собравшиеся украдкой наблюдают за ним. Он встал на защиту гостя, и это правильно, но… кое-кто мог догадаться о его истинных чувствах. Как же он ненавидел широко распространенное мнение, что члены высшего общества – люди иного, более высокого сорта. Ему с детства внушали то же самое, но военная служба изменила его систему ценностей. Он видел, как высокородные молодчики в панике бежали и даже прятались за спинами простых солдат, которые выказывали чудеса доблести и стояли за свое дело до конца. И еще он точно знал, что характер – доброта и отзывчивость – не имеет никакой связи с рождением.
Однако военная служба преподала ему еще один урок: нельзя бросаться в бой очертя голову – сначала необходимо подумать. Джеффри искоса взглянул на мать – та кипела от злости. Дразнить ее, оказывая знаки внимания Лилиан, было как бальзам на душу, но поскольку он все равно не мог сделать девушке предложение, ему оставалось только одно – избавить ее от гнева графини.
Глава 10
Исполняя очередное па, Лилиан с раздражением ощущала, как ноги путаются в сатине юбки, и только когда музыка смолкла – значит, бесконечный котильон наконец закончился, – с облегчением вздохнула. Ей пришлось изобразить при этом радостную улыбку, чтобы Эйвлин поверил в ее горячую любовь к танцам. Хотя на самом деле она мечтала, чтобы он остался этим вечером дома.
В конце концов, его вины нет в том, что через два дня после «большого пари» – так гости окрестили стрелковое соревнование – она едва не плакала от досады.
Она ничего не нашла в кабинете, даже намека на связь между своим отцом и покойным графом не обнаружила. Ей даже не удалось отыскать образцы почерков Стратфордов, чтобы сравнить с запиской киллера.
Хуже того: она понятия не имела, что думать о нынешнем графе. Он имел шанс отделаться от нее, гарантировать, чтобы она ничего не нашла. Виновный человек воспользовался бы этим шансом. Наверное.
Лилиан едва не застонала вслух. Не было никакого смысла размышлять о возможных мотивах Стратфорда. Надо любым путем установить, он автор пресловутых писем или нет. Тогда ее сомнения разрешатся раз и навсегда.
Она оглядела комнату и заметила Стратфорда, который после танца провожал к матери леди Эмили Мортон. Хм. Значит, он танцевал с леди Эмили, леди Джейн и леди Энн.
Иными словами, у нее есть один шанс из трех.
Все было бы намного проще, если бы граф хоть раз пригласил на танец ее, но после ужина в вечер турнира он не сказал ей ни слова.
Эйвлин взял ее за локоть, напомнив о своем существовании, и поинтересовался:
– Не желаете ли прогуляться?
– Я бы предпочла немного отдохнуть, – повернулась Лилиан к своему кавалеру и выразительно потерла пальцем висок. – Не могли бы вы принести мне лимонаду?
– Как пожелаете, – сказал Эйвлин и ушел.
Лилиан мысленно возликовала: наконец-то избавилась от него! – хотя и понимала, что несправедлива к Эйвлину, который оказался идеальным спутником. Несмотря на то что освободил ее от исполнения условий пари, он приезжал каждое утро к завтраку. Тетя Элиза считала, что это хороший признак. Эйвлин, приятный ненавязчивый собеседник, даже сумел очаровать леди Беллшем, что существенно ослабило напряженность в ее отношениях с племянницей.