Нежный враг

Сноу Хизер

– Эйвлин действительно приехал в Сомертон-Парк, чтобы арестовать меня за предательство. Он работал во Франции и слышал, что влиятельный британец подкупил чиновника Наполеона, хотя никто не знал, с какой целью. Понятно, что военное министерство заинтересовалось историей, и Эйвлин должен был во всем разобраться, для чего и затесался среди гостей.

– А почему же внезапно уехал?

– Его срочно вызвали во Францию, где он раскопал часть истории о Тристе. К сожалению, ничего о сокровище не было известно. Он только узнал, что Триста казнили за измену, и по иронии

судьбы это сделало мою связь с ним еще более подозрительной.

– Итак, Эйвлин решил, что ты тоже предатель, – заключила Лилиан.

Джеффри кивнул.

– Да. И его послали арестовать меня. Не поднимая шума. Веллингтон и Ливерпул настояли на том, что будут его сопровождать, желая лично услышать мои объяснения. Веллингтон не поверил, что я могу быть виновным в измене.

– А теперь верит?

– Нет. И все благодаря переписке наших отцов. У них есть все необходимые сведения об истинном характере предприятия, и если мой поступок технически действительно можно классифицировать как предательство, они решили закрыть вопрос.

– О господи… – Лилиан закрыла глаза. Ее длинные угольно-черные ресницы трепетали словно крылья бабочек. Она выглядела очень усталой и очень смущенной. – Я только что выставила себя полной идиоткой.

Джеффри подумал, какую огромную жертву ради него принесла Лилиан, и почувствовал жжение в глазах. Слезы. Этого еще не хватало!

– Нет, любовь моя, ты можешь быть кем угодно, но только не идиоткой.

Наоборот – это он круглый дурак. И следующие пятьдесят лет ему придется как следует постараться, чтобы соответствовать своей блестящей жене.

– Ты блефовала насчет сокровища?

Лилиан медленно покачала головой.

– Нет, то есть не совсем… Я почти уверена, что знаю, где оно.

Джеффри поневоле напрягся. До сих пор сокровище было для него красивой сказкой, бесплотной химерой, и только сейчас он понял, что ради него погибли по меньшей мере три человека, учитывая Джосса.

– Думаю, оно в старом колодце, что за домиком у озера.

– В колодце? – удивился Джеффри. – В том, который закрыли по распоряжению отца?

– Да. Твой дядя как раз упомянул о каком-то ученом, который сказал, что там плохая вода.

Джеффри порылся в памяти. Что говорила Лилиан в то утро у шахты? «Мой отец всю жизнь изучал влияние загрязненного воздуха и воды на человеческий организм». И сразу все стало на свои места. Это Чарлз Клэрмонт посоветовал отцу закрыть колодец.

– Даже не знаю, почему я не подумала об этом раньше, – вздохнула Лилиан. – Вся переписка между нашими отцами была зашифрована, кроме последней записки, подделанной твоим дядей. У отца должны были возникнуть подозрения: иначе и быть не могло, – возможно поэтому он и спрятал сокровище.

– Ты полагаешь, что он привез сокровище сюда и опустил в старый колодец, на закрытии которого сам же настоял двумя годами ранее?

– Да. Если бы встреча состоялась, он сказал бы твоему отцу, где оно находится, а если нет – сокровище осталось бы в безопасности.

– Сокровище пролежало там много лет. Подумать только: прямо под носом у дядюшки!

Если

Лилиан права, сокровище было здесь еще до смерти отца, за которое его убили. Какая бессмысленная смерть.

Его размышления прервал негромкий стук в дверь. На пороге показался Барнс.

– Прошу меня простить, милорд, но лорды Ливерпул, Веллингтон и Эйвлин ждут вас у входа.

– Да, конечно, спасибо. – Джеффри предложил Лилиан руку. – Пойдем, любовь моя, и давай поскорее покончим со всем этим. Мы должны оставить прошлое в прошлом, чтобы с уверенностью смотреть в будущее. В наше будущее.

Двадцатью минутами позже Лилиан спешилась и привязала Амиру к столбу за домом у озера, с болью в сердце наблюдая за Джеффри – невероятно красивым в мягком свете заходящего солнца, – который раскладывал привезенный с собой инвентарь: веревки, лопаты, куски ткани, старую подзорную трубу.

«В наше будущее».

Что он имел в виду? Настоящий момент и был их будущим. Когда он завершится, все кончится. Она будет вечно благодарна Джеффри за то, что он вернул ее сердце к жизни, но не собиралась обрекать их на брак без любви с обеих сторон.

Ливерпул и Веллигтон держали фонари. Хоть солнце еще и не село, но неизвестно, сколько времени им понадобится. А уж в колодце и вовсе темно.

Лилиан повела мужчин к заросшей тропинке, по которой уже проходила этим утром.

– Это недалеко, дюжина ярдов или около того.

Через несколько шагов юбка зацепилась за колючий куст, и она наклонилась, чтобы ее отцепить, но в тот же миг Джеффри опустился рядом с ней на колени.

– Позволь, я помогу.

– Нет, спасибо. – Лилиан дернула юбку, и ветка с колючками отломилась, больно хлестнув по обожженной ноге. Девушка поморщилась.

– Тебе больно? – встревожился Джеффри.

Лилиан подняла на него взгляд, желая заверить, что все в полном порядке, и утонула в невероятных кобальтовых глазах. Как было бы здорово остаться здесь навсегда, только вдвоем, он и она… Наваждение какое-то! Тревога, забота – это не любовь, напомнила она себе. Им обоим сегодня досталось, вот Джеффри в силу своей порядочности и беспокоится о ее самочувствии. Точно так же он отнесся бы к любому. Кроме того, нельзя забывать, что он явился в дом у озера только потому, что считал ее предательницей. Пройдет какое-то время, беспокойство уляжется, и вернется холодная подозрительность. Да, сейчас ей очень хотелось бы найти приют в его объятиях, но все равно она не сможет выйти за него замуж: это было бы несправедливо по отношению к ним обоим.

– Нет, все в порядке.

Джеффри подал ей руку, и они продолжили путь.

Очень скоро впереди показался колодец. Старые камни не тронуло время – лишь строительный раствор немного раскрошился. Толстые доски, сбитые гвоздями, тоже сохранились, хотя и потемнели.

Лилиан подошла к колодцу и провела по доскам рукой. Нагретое солнцем дерево было шершавым, и железные шляпки гвоздей показались на его фоне удивительно холодными.

– Попрошу вас отойти, мисс Клэрмонт, – сказал Эйвлин.