Нежный взгляд

Картленд Барбара

Ей, Джасине, о такой власти не приходится даже мечтать.

В последнее время доктор Карлтон с головой ушел в работу. Особенно с тех пор, как получил письмо от друга, который был профессором эпидемиологии в Эдинбурге. Если он не навещал пациентов, то закрывался у себя в кабинете и штудировал медицинские трактаты. Он больше не ходил к графу ужинать.

Джасина удивилась, когда однажды утром отец надел плащ и сел рядом с ней в экипаж, который приехал, чтобы отвезти ее в замок.

—

Мне нужно поговорить с графом, — вот все, что он сказал дочери.

Когда они вошли в библиотеку, в камине весело потрескивали дрова. Граф удивился, увидев, что вместе с Джасиной приехал ее отец. Он вежливо предложил обоим присесть.

— Простите, что явился утром и без приглашения, — сказал доктор, — но меня привела к вам крайняя нужда.

Джасина поднялась.

— Хочешь поговорить с графом наедине, папа?

— Нет, нет, — сказал доктор. — То, о чем я пришел побеседовать, касается тебя.

— Меня, папа?!

Джасина вновь опустилась на стул. Ее охватило легкое беспокойство.

Доктор Карлтон вытер лоб платком.

— Вы, несомненно, слышали о вспышке холеры в Эдинбурге? — обратился он к графу.

— Да, — ответил граф, — и меня утешает факт, что это случилось далеко за границей Англии.

— О, у меня нет опасений, что эпидемия распространится на юг, — сказал доктор. — Однако меня очень интересуют подобные заболевания. Мне написал мой бывший учитель, профессор Эдинбургского университета. Он будет весьма благодарен, если я помогу ему притушить эту вспышку, и я склонен согласиться. Беспокоит меня только Джасина.

— Но, папа, — воскликнула девушка, — я должна ехать с тобой!

Как ни приятно было Джасине проводить время с графом, она искренне считала, что ее долг помогать отцу. Услышав слова девушки, граф как-то странно изменился в лице и отвернулся к огню.

Доктор Карлтон покачал головой.

— Нет, Джасина. Я не могу подвергать тебя такой опасности.

— Но, папа…

Доктор был непреклонен.

— Не надо меня уговаривать, — сказал он. — Я не хочу, чтобы ты ехала со мной, равно как не хочу, чтобы ты оставалась дома одна.

Граф отвернулся от камина и стал прислушиваться к разговору.

Доктор продолжал:

— Сейчас я пришел в замок, чтобы попросить графа взять тебя под свою защиту, пока я буду в отъезде.

— Ты хочешь, чтобы я осталась здесь… в замке? — запинаясь, проговорила Джасина.

— Если граф даст на то согласие, — ответил ее отец.

Граф чуть не вскочил на ноги.

— Разумеется, я согласен. Превосходная идея. Я… то есть Сара… будет рада возможности чаше видеть вашу дочь.

Джасина отвернулась. Она не могла скрыть разочарования, услышав от графа, что обрадуется Сара,а не он.

Доктор и граф пожали друг другу руки.

— Поезжайте со спокойной душой, мы приложим все силы, чтобы ваша дочь чувствовала себя здесь как дома, — улыбнулся граф.

— Я бесконечно благодарен вам за помощь, — сказал доктор.

Так и решили: Джасина остается в замке Рувен в качестве гостьи, пока доктор не вернется из Эдинбурга. Девушка провожала отца с тяжелым сердцем. Она волновалась за него и уже скучала. В то же время Джасина не могла не радоваться своей новой жизни в замке.

Ее спальня находилась в одной из башен. Кровать была с балдахином из розового шелка. Джасина никогда не жила в такой роскоши, и никогда ее такие баловали. Нэнси каждое утро разжигала камин и открывала занавеси, а потом приносила Джасине горячего шоколада со сдобным печеньем. Пока девушка завтракала, Нэнси наполняла горячей водой ванну, стоявшую в углу комнаты за перегородкой из слоновой кости.

— Нэнси, я чувствую себя неловко, — смеялась Джасина.

— Наслаждайтесь, мисс, — говорила Нэнси. — Это не будет длиться вечно.

Джасина по обыкновению проводила каждое утро с графом. Днем она читала у себя в комнате или учила французский и латынь, продолжая занятия, которые они начали с отцом. Иногда она заглядывала в детскую, где Сара угощала ее чаем и сплетнями. Если стояла хорошая погода, девушка надевала плащ и отправлялась навещать бедные семьи. Она относила им продукты, которые кухарка собирала для нее в корзину.

Граф обычно ужинал один, но, когда приходили гости, Джасину просили спуститься. За столом обсуждались дела поместья или политика. Девушка внимательно слушала, одновременно рассматривая изысканно обставленную столовую.

В другие вечера Джасина ужинала у себя в комнате или у Сары, а потом бродила по длинным коридорам замка и любовалась картинами. Приходилось щипать себя, чтобы удостовериться, что нет, она не спит, она действительно гостья в замке, которым всегда восхищалась.

Однажды утром граф спросил Джасину, не хочет ли она увидеть те части замка, которые после смерти старого графа стояли закрытыми. Девушка была заинтригована и сказала, что хочет.

Чуть позже она с замиранием сердца остановилась перед огромной дубовой дверью и та медленно, со скрипом отворилась. Перед ними была длинная галерея. На стенах висели портреты первых Рувенов.

Джасина остановилась возле портрета красивой молодой женщины.

— Кто это, милорд? — спросила она.

— Опишите мне портрет, и тогда я смогу ответить, — мягко напомнил он.

Джасина покраснела и принялась описывать картину: женщина с огромными глазами и черными как смоль волосами; на ней было пурпурное платье, а вокруг шеи сверкало бриллиантовое колье.

Граф кивнул.

— Ах да. Это моя бабушка. Ее личные апартаменты располагались в этой части замка. Когда она умерла, деду стало невыносимо сюда заходить и он велел все запереть. Но вчера я приказал, чтобы эти комнаты снова открыли.