Незнакомец
Шрифт:
– Договоренность? – Ее голос звучал надтреснуто, она откашлялась. – Договоренность? – повторила женщина, подумав, что незнакомец, видимо, счел ее довольно глупой.
– Я – садовник. И должен отныне регулярно заботиться о садовом участке супругов Леновски. Мы договорились о моем сегодняшнем приходе две недели тому назад, и меня предупредили, что я должен явиться точно в срок.
– А Леновски собирались быть дома, когда вы будете работать? – уточнила Карен. – Потому что вы ведь можете и в их отсутствие пройти в сад и…
– Ни в коем случае, – с уверенностью проговорил мужчина, – у господина
– Понимаю, – сказала Карен. Постепенно она смогла снова говорить нормально. – Знаете, мне это тоже кажется странным. Жалюзи опущены, никто не открывает; в то же время почтовый ящик переполнен… Я регулярно забираю почту, которая выглядывает сверху, а то все это уже лежало бы здесь, на садовой дорожке. Но, знаете, меня никто об этом не просил, и никому другому это тоже не было поручено, так что все это кажется мне странным.
– И в самом деле, – согласился садовник.
– Мы живем здесь недавно, – продолжала Карен; ей было приятно с кем-нибудь поговорить. – Поэтому я близко не знаю соседей, но они показались мне… в общем, это не те люди, которые уедут просто так, оставив на произвол судьбы свой дом и сад. Они показались мне такими людьми, которые всё в своей жизни очень тщательно планируют.
– Такими же они показались и мне. По-моему, это совершенно не похоже на них, чтобы никого не попросить проследить за их почтой. И также не похоже, чтобы они пренебрегли договоренностью со мной. Они бы просто отменили этот визит, если бы что-то непредвиденное помешало. О них можно думать что угодно, но они уж точно в высшей степени благонадежны.
– Хм, – произнесла Карен, и они с садовником уставились на дом. Тот выглядел таким враждебным со своими опущенными жалюзи, таким тихим и вымершим… Лишь несколько пчелок летали, жужжа, по саду, да несколько бабочек порхали на легком ветерке.
– Мой пес постоянно лает на этот дом, – добавила Карен. – Уже всю неделю. Раньше он никогда этого не делал.
– Может быть, нам следует пройти в сад, как вы считаете? В конце концов, может быть, одно из окон не затемнено, и мы сможем заглянуть туда…
Карен заметила, как ее обдало холодом и по спине пробежали мурашки.
– А что вы ожидаете увидеть? – подавленно спросила она.
Ее собеседник пожал плечами.
– Понятия не имею. Но они оба уже немолоды… Может быть, заболели или неудачно упали…
– Оба?
– Я пройду в сад, – заявил садовник и оттолкнул калитку. Карен последовала за ним.
Трава здесь была довольно высокой – это было удивительно, если учесть, что Фред Леновски подрезал ее часто и очень коротко. Грозовые дожди два дня назад наполнили водой каменные поилки для птиц, но затяжная засуха все же давала о себе знать. Герань в терракотовых горшках, окаймлявшая садовые дорожки, свесила свои головки. Большой куст маргариток около входной двери в дом начал увядать, а белые цветочки по краям уже приобрели коричневатый цвет. Из щелей между каменными плитами ступенек, ведущих в дом, пророс львиный зев – он был еще невысоким, но его явно давно не вычищали. Нельзя
Входная дверь состояла из деревянной рамы, посреди которой были выложены квадраты из толстого зеленого стекла, складывавшиеся в необычные геометрические фигуры. Однако через них нельзя было разглядеть, что творится внутри. Слева от двери проходила выложенная плитами дорожка вокруг дома. На всех окнах вдоль нее жалюзи были опущены.
– Конечно, может быть и так, – произнесла Карен, – что Леновски действительно в отъезде и на самом деле поручили кому-то присмотреть за домом и садом. А этот человек, может быть, болен, или забывчив, или же ему просто что-то помешало…
– Возможно, – сказал садовник, но слова Карен его явно не убедили. – Может быть, стоит поспрашивать у соседей?
Они обошли дом и оказались на террасе. Здесь расположились круглый белый садовый стол и четыре садовых стула, на сиденьях которых лежали, тщательно привязанные, бело-голубые подушечки. Скатерть в цветочек ветер снес в угол около верандной двери – там она, скомкавшись, обвивала каменную ножку пустой подставки для солнечного зонта.
– Они ведь не поедут в отпуск, оставив подушки на улице! – воскликнул садовник. – Я считаю, что здесь что-то совершенно не в порядке!
Окно и дверь на террасу были затемнены, и по всей ее ширине на уровне второго этажа простирался балкон. Спутник Карен прошел до конца газона, чтобы глянуть наверх.
– Видно мне немногое, но кажется, что одно окно там без жалюзи. Можно было бы залезть на балкон…
– Но это ведь непозволительно – то, что мы здесь делаем, – смущенно произнесла Карен. – Ведь это все-таки чужой участок…
Садовник презрительно фыркнул.
– Это нас сейчас не особенно должно волновать. Я имею в виду, что здесь в высшей степени что-то неладно. В принципе, следовало бы… – Он не договорил фразу.
– Что? – спросила Карен. Она все еще не до конца переместилась в реальность; перед ее внутренним взором по-прежнему стоял Вольф, идущий по улице рядом с молодой длинноволосой женщиной.
– В принципе, надо бы сообщить в полицию, – заявил садовник.
Карен ужаснулась при этой мысли, потому что представила себе, как отреагировал бы на такое предложение Вольф.
– Я не знаю… а если потом все окажется в порядке и мы попадем в смешное положение?
Ее собеседник хмыкнул. Вероятно, он посчитал ее типичной мещанкой из пригорода, которая, по возможности, держится подальше от всего, что каким-либо образом может создать ей трудности.
– Ну, хорошо, подождем еще два-три дня, – продолжил он, – но затем нам все равно придется что-то предпринять. Дом у вас перед глазами; вы позвоните мне, если что-то произойдет?
– Конечно, – ответила Карен, а про себя взмолилась, чтобы что-нибудь побыстрее произошло. Чтобы Леновски вернулись из отпуска загоревшие и живехонькие, и чтобы все обернулось недоразумением между ними и тем человеком, который должен был присмотреть за их домом. Тут ей припомнился свет среди ночи. В глубине души она не верила в невинный исход.