Незнайка в Совке
Шрифт:
– Вот это да! Вот это романтика! Во как! Вот так Цветик!
– Незнайка захлебнулся, не находя слов.
– Денег не дадим,- отрезал Спрутс.
– Обижаете, друзья! Я теперь к деньгам равнодушный, это все на нужды храма. Может, пойдем к нам в храм?
Спрутс скривился, а Незнайка сказал:
– Мы бы с удовольствием. Но мы должны найти Грума-Гржимайлу. Мы должны поехать к нему и выяснить, как нам завести нашу машину.
Тем временем все коротышки целеустремленно повалили из зала.
– Куда это они?- спросил Незнайка.
– В росшиши играть,- пояснил Цветик,- новая
– Это такое слово. Это как какофония- бессмысленная музыка, так и какократия- бессмысленная власть. Да ну их, ребята! Пойдемте в храм, тут рядом, по дороге я про вашего Грума-Гржимайлу все расскажу. Он в стране дураков. Но туда не так просто попасть...
И Цветик рассказал:
– Чтобы поехать в страну дураков, вы должны изложить дуракам историю о том, как вам тут угрожают и как вас тут мучают. Тут есть дом, консульство называется, там сидят дураки, которые на официальном уровне выслушивают ужасные истории и решают, кого пускать к себе, а кого нет. Дураки к себе никого не пускают, если им не расскажешь ужасную историю и не уместишь ее на специальном бланке небольшого формата.
– А что мы им расскажем?
– Не знаю. Вам надо хорошенько подумать. Говорят, они уже пресытились просто жуткими рассказами и требуют совершенно неправдоподобных. У них специальные эксперты оценивают. В них все и дело. Они, эксперты эти, ушлые ребята, ни во что не верят. Но надо обязательно, чтобы они поверили, что именно с тобой именно в этой стране случилось что-то из ряда вон выходящее и если ты не уедешь в страну дураков, то тебе здесь каюк. И чтобы твоя история с другими не повторялась, а то они заподозрят, что ты ее списал. Этот ваш Грум-Гржимайло сочинил леденящую кровь повесть о том, как власти облучали его психотропным оружием, и дураки очень его пожалели и даже дали кучу денег.
– А просто купить разрешение нельзя? За деньги,- поинтересовался Спрутс.
– Нельзя. То есть можно, но я не знаю как. Напрямую точно нельзя.
Эти эксперты друг за другом следят и, чуть что, ябедничают. Говорят, в стране дураков все друг на друга ябедничают. Порядки такие.
Хаббардизмом называются.
– Странные порядки.
– А где они не странные?
– Н-да...
– Впрочем, есть у меня один знакомый иностранец... А вот и наш храм. Проходите, чувствуйте себя как дома.
Из храма доносились громкие песнопения. Спрутс от удивления раскрыл рот. Незнайка никогда не видел его с раскрытым ртом, и сначала уставился на него, но потом вслушался и свой рот раскрыл еще шире. В качестве молитвы в Церкви Взаимного Объединения хором произносились ожесточенные ругательства.
Из проповеди капитана Цветика, магистра масонской ложи "Кровавые козявки"
Братья! Подумаем о тех моментах, когда наша душа ближе всего к Божественному. Чем характеризуются эти моменты? Тем, что душа становится на некоторое время неподконтрольна деспотическому разуму и, освобожденная от его оков, непосредственно обращается к Богу. В этот момент никаких препятствий между душой и Богом нет, и душа делает единственное, что она вообще может и должна делать, - обращаться к Богу по имени. Это очевидно, и потому этот момент я комментировать больше не буду.
Итак, что же это за моменты, когда наша душа неподвластна разуму? Таких моментов в жизни бывает много, но самые показательные из них- моменты высшего удовольствия или неудовольствия. В эти моменты говорит не наш разум, а пробивается голос нашей души, и она произносит единственные слова, которые она только и должна произносить. А что мы говорим, когда разум не властен над нами?
Конечно, слово "бля".
Поскольку трансцендентальная сущность Бога заключается в том, что имя Бога и есть Бог, то путем несложных умозаключений можно однозначно вывести следующее положение:
Для того, чтобы приблизиться к Богу, истинно религиозный и богобоязненный коротышка, может и должен как можно чаще произносить вслух слово "бля", не дожидаясь тех моментов, когда душа выйдет из-под контроля разума...
***
Иностранец не любил, чтобы его называли дураком, этого никто не любит, но Спрутс с Незнайкой и сами об этом догадались. Иностранец был длинный и носатый и физиономией напоминал сушеную рыбу. Звали его господин Жлобс.
Он рассеянно слушал рассказ Незнайки и качал ногой. Из рассказа Незнайки выходило, что его и Спрутса некие зловредные личности хотели задушить, сжечь и потравить дикими зверями. Несмотря на то, что сочинения Незнайки были очень живописными, иностранец не выглядел заинтригованным.
Незнайка начал нагнетать ужасы, но Жлобс прервал его и сам продолжил:
– Короче, вас привязали к кроватям и пытали электрическим током, так?
– Так,- обескураженною ответил Незнайка.
– А потом натравили на вас голодных крыс, и одна из них укусила вас в шею.
– Да... да...
– А потом вас посадили в камеру, и потолок начал опускаться на вас, как пресс.
– Да...Но откуда вы знаете?
– Я эксперт. Эти истории я слышу каждый день и выучил их наизусть. У вас, здешних дураков, весьма скудная фантазия.
– Дураков? Это они вас дураками называют.
– А вы что, не отсюда?
– Мы с Луны,- безнадежно вставил Спрутс.
– А, понятно,- равнодушно протянул Жлобс.- Нет, это тоже не пойдет. Луна и всякий там космос с пришельцами сейчас не котируются.
Вот если бы чего-нибудь загнули классическое, в стиле настоящего животного ужаса, тогда бы наш разговор состоялся. Животный ужас сейчас хорошо идет.
– А зачем вам все эти истории?- спросил Спрутс.
– Не нам, а вам. Меня лично от них тошнит.
– Гм, кажется, я понял,- сказал Спрутс,- вы имеете в виду, что эти истории нужны нам, чтобы в стране дура... то есть в вашей стране мы могли продать их как сценарий киношникам?
– Ага,- сказал Жлобс,- или книгу напишите. Или спектакль какой, мультфильм там, да мало ли что. Тогда у вас будет твердый источник дохода, и у нас не будет за вас голова болеть. На кой нам дополнительные безработные? Мы берем только тех, кто сам может себя обустроить, ведь мы же не дураки.- И Жлобс подмигнул.