Незримая паутина
Шрифт:
В марте 1920 года, после кошмарной эвакуации остатков армии из Новороссийска, Деникин решил уйти с поста главнокомандующего ВСЮР. На 21 марта он назначил заседание Военного совета в Севастополе для выбора себе преемника. Были приглашены и генералы, не занимавшие командных постов. Из Константинополя был вызван Врангель.
Об отчаянном положении укрывшихся в Крыму остатков южной белой армии Врангель знал хорошо. От британского Верховного комиссара в Константинополе адмирала де Робека он узнал об адресованной Деникину ноте, извещавшей о прекращении помощи Великобритании белым армиям. И без того тяжелое положение белых
— Если вам угодно будет отправиться в Крым, — сказал де Робек, — я готов предоставить в ваше распоряжение судно. Я знаю положение в Крыму и не сомневаюсь, что тот совет, который решил собрать генерал Деникин для указания ему преемника, остановит свой выбор на вас. Знаю, как тяжело положение армии, и не знаю, возможно ли ее еще спасти…
— Благодарю вас, — отвечал Врангель. — Если у меня могли быть еще сомнения, то после того, как я узнал содержание ноты, у меня их более не может быть. Армия в безвыходном положении. Если выбор моих старых соратников падет на меня, я не имею права от него уклоняться.
Адмирал де Робек крепко пожал руку Врангеля. Убежденный враг большевизма, адмирал сожалел о решении своего правительства.
Узнав о решении Врангеля, Шатилов ужаснулся:
— Ты знаешь, что дальнейшая борьба невозможна. Армия или погибнет, или вынуждена будет капитулировать, и ты покроешь себя позором. Ведь у тебя ничего, кроме незапятнанного имени, не осталось. Ехать теперь — это безумие!
Но заклинания Шатилова не помогли. Решение Врангеля было бесповоротно. Утром 22 марта предоставленный Врангелю броненосец «Император Индии» бросил якорь на рейде Севастополя. Вместе с Врангелем прибыл и Шатилов, не приглашенный Деникиным на совет.
Собравшийся под председательством генерала-от-кавалерии А. М. Драгомирова Военный совет единодушно отказался от выборов и предложил Деникину самому назначить преемника. На частном совещании генералы, в необязательном для Деникина порядке, назвали Врангеля.
Отвечая им, Врангель сказал:
— Я лично не представляю себе возможным для нового главнокомандующего обещать победоносный выход из положения. Самое большее, что можно от него требовать, — это сохранить честь вверенного армии русского знамени.
Генералы и адмиралы угрюмо молчали. Наконец, генерал-майор Махров, начальник штаба Деникина, сменивший ушедшего в отставку Романовского, произнес:
— Всё же борьбу надо продолжать. Пока у нас есть хоть один шанс из ста, мы не можем сложить оружия.
— Да, Петр Семенович, это так, — возразил Шатилов, — но если бы этот шанс был… По-моему, у противника не девяносто девять шансов, а девяносто девять в периоде.
Врангель вышел из дворца. С тяжелыми думами шел он по Историческому бульвару. Он знал, что выбор падет на него. Генералы единогласно представили Деникину кандидатуру Врангеля. 22 марта Деникин подписал приказ о назначении Врангеля главнокомандующим ВСЮР. 24 марта Врангель назначил Шатилова своим помощником.
После отъезда генерала Махрова в Варшаву для представительства интересов русской армии в Польше, боровшейся против большевиков, в середине июня Шатилов стал начальником штаба Врангеля.
Возрожденная волей Врангеля русская белая армия творила чудеса. Вырвавшись из тесного Крыма на просторы Северной Таврии, она одерживала одну победу за другой. В тихий, ясный июльский вечер Врангель и Шатилов сидели на террасе севастопольского дворца. Впервые после приезда в Крым между ними завязалась откровенная беседа.
— Да, мы сами не отдаем себе отчета в том чуде, которого мы свидетели и участники, — задумчиво сказал Шатилов. — Ведь всего три месяца тому назад мы прибыли сюда. Ты считал, что твой долг ехать к армии, я — что мой долг не оставлять тебя в эти дни. Не знаю, верил ли ты в возможность успеха. Что касалось меня, то я считал дело проигранным окончательно. С тех пор прошло три месяца…
— Да, огромная работа сделана за это время, и сделана недаром. Что бы ни случилось в дальнейшем, честь национального знамени, поверженного в прах в Новороссийске, восстановлена. И героическая борьба, если ей суждено закончиться, закончится красиво.
— Нет, — продолжал Шатилов, — о конце борьбы речи теперь быть не может. Насколько три месяца тому назад я был уверен, что борьба проиграна, настолько теперь я уверен в успехе. Армия воскресла, она мала числом, но дух ее никогда не был так силен. В исходе кубанской операции я не сомневаюсь, там, на Кубани и Дону, армия возрастет и численно…
Задуманная Врангелем десантная операция на Кубани открывала перспективы освобождения казачьих областей и воссоздания широкого фронта борьбы. Вместе с провозглашенным 25 мая законом о передаче земли трудящимся крестьянам, высадка на Кубани грозила подрывом основ коммунистического строя.
Лихой кубанский кавалерийский генерал Улагай, под начальством Врангеля принимавший участие в штурме Царицына, был назначен начальником десантного отряда. Занятый государственными делами и руководством войск в Северной Таврии, Врангель поручил Шатилову общее наблюдение над проведением этой важнейшей стратегической операции.
Казалось бы, обычно инициативный и энергичный, Шатилов должен был вложить душу и тело в эту операцию. Но не тут-то было.
Удачно высадившийся пятитысячный отряд вначале действовал быстро и энергично. К отряду присоединялись казаки-повстанцы, численность его росла, несмотря на потери в непрерывных боях. Затем отряд стал топтаться на месте, упустил драгоценное время и дал красным возможность сосредоточить превосходящие силы.
Начальником штаба к Улагаю, по рекомендации Шатилова, был назначен генерал Д. П. Драценко. В ходе операции между Улагаем и Драценко возникли недоразумения, осложнившие и без того трудную обстановку. Упустив возможности, десант был вынужден вернуться в Крым. Горько сетовал Врангель на себя за то, что, понадеявшись на Шатилова, он мало вникал в выполнение поставленной десанту задачи.
Ранней осенью 1920 года Польша заключила перемирие с правительством Ленина. Армия Врангеля осталась в трагическом одиночестве. Провозгласив лозунг «Все на Врангеля!», красное командование перебросило освободившиеся войска с польского фронта на свой Южный фронт. Сопротивляться вчетверо превосходившему в силах противнику было невозможно. Тем не менее армия Врангеля продолжала творить чудеса, отбиваясь от наседавших красных.