Незримая паутина
Шрифт:
Назначение Глобачева на важный пост начальника контрразведки РОВСа было несомненно правильным. На этом посту Глобачев проявил себя хорошо и стал бельмом в глазу ОГПУ.
Генерал Миллер был непримиримым противником коммунизма и продолжателем дела Кутепова. Но начал он по-иному, с учетом ошибок прошлого. Гибель отважных боевиков и явная неудача террора подсказывали Миллеру иные методы борьбы. Он решил приступить к созданию внутри страны тайных опорных пунктов и ячеек, которые в нужный момент смогли бы сыграть решающую роль в восстаниях народа против коммунистической власти.
Ограниченность финансовых возможностей, особенно после краха Крегера, мешала развитию дела Миллера. К тому же обстановка для действий была неблагоприятной — после «трестов» и похищения Кутепова иностранные штабы скептически относились к шансам эмигрантских организаций и уклонялись от сотрудничества с ними. И поначалу Миллеру пришлось ограничиться вместо боевой только разведывательной деятельностью, да и то в весьма скромных размерах.
Заминка в боевой деятельности РОВСа была скоро замечена в широких кругах эмиграции. Неугомонные активисты жаждали «настоящих дел», они громко требовали от РОВСа новых подвигов и новых жертв. Своим новым курсом, о котором, естественно, говорить открыто было нельзя, Миллер разочаровал эмигрантских активистов. Не дремала и советская агентура, подогревавшая настроения активистов толками о бездеятельности нового главы РОВСа.
При всех своих положительных качествах, честный и верный долгу преемник Кутепова все же оставался типичным русским генералом старого закала. Он не уловил духа времени, свойственного бурным годам Гражданской войны. Не стал он настоящим политиком, не было у него и ясной политической программы. Широким массам офицерства южной белой армии, составлявшей большинство РОВСа, он был известен мало и не так популярен, как его предшественник динамичный Кутепов.
Все же РОВС начала тридцатых годов продолжал оставаться крупнейшей эмигрантской организацией, потенциально опасной для коммунистической власти, особенно в случае военного столкновения социалистического СССР с капиталистическим Западом. В предвидении такой возможности генерал Миллер старался сохранить кадры РОВСа.
Под руководством выдающегося русского генерала генерального штаба Н. Н. Головина в Париже и в Белграде сотни офицеров учились на Высших военно-научных курсах — своеобразной зарубежной академии генерального штаба.
Где было возможно, в группах РОВСа читались лекции на военные темы. Безоружная армия в штатском платье продолжала жить, мечтая о последнем решительном бое с красной властью в России.
Тайная организация в Софии
9 июня 1923 года земледельческое правительство Александра Стамболийского пало под ударами заговорщиков. К власти в Болгарии пришло правительство профессора Александра Цанкова, опиравшееся на офицерство, Внутреннюю Македонскую Революционную Организацию и другие Демократические сговора.
Со вздохом облегчения и радостью восприняли переворот разбросанные по Болгарии воинские части корпусов Кутепова и Абрамова. Благодаря курсу новой власти, проискам советских коммунистов против белых был положен предел.
В сентябре 1923 года болгарские коммунисты подняли восстание в ряде городов с целью захвата власти. Создалось серьезное положение — после подписания мирного договора в Нейи-сюр-Сен Болгария располагала небольшими силами полиции и 20-тысячной армией. На помощь правительственным силам пришли русские белые воины. Восстание было подавлено, порядок восстановлен, отношение к русским со стороны правительства стало отменно хорошим.
В 1924 году решением генерала Врангеля армия была преобразована в Русский Обще-Воинский Союз. Воинские части в Болгарии были подчинены управлению 3-го Отдела РОВСа. Возглавил Отдел генерал Ф. Ф. Абрамов, вернувшийся после переворота в Болгарию из Югославии, где он короткое время был начальником штаба генерала Врангеля.
Канцелярия 3-го Отдела помещалась в просторном доме № 17 на улице Оборище в Софии. Дом был старый, с облупившейся штукатуркой, нуждавшийся в ремонте. Улица была тихая. Перед домом сад, давно заглохший и поросший сорняками.
Обстановка в доме тоже была скромная: деревянные столы с чернильными пятнами, хромые стулья, некрашеные дешевые шкафы, простые деревянные скамьи. Лишь кабинеты начальника Отдела Абрамова и начальника его канцелярии, капитана Клавдия Александровича Фосса, были обставлены немного лучше.
Капитан Фосс во время Гражданской войны на юге России служил в артиллерийской бригаде Дроздовской пехотной дивизии. Ставши начальником канцелярии генерала Абрамова в обход старших чином и стажем офицеров, он с головой погрузился в конспирацию. Уже в 1924 году он приступил к вербовке белых офицеров в тайную организацию под привлекательным названием «Долг Родине». Организация строилась по принципу тайных троек, начальники которых знали только своего начальника и двух своих подчиненных. Вербуемых заверяли в патриотических целях борьбы с коммунизмом в России. Неясно было, как эта борьба будет вестись из-за рубежа. Не было понятно, почему сплоченным в воинских организациях испытанным воинам следовало приступить к тайной политической деятельности. Не было и прямых распоряжений генерала Абрамова о желательности вступления в ряды организации «Долг Родине».
Лично я, как и мои друзья по Атаманскому военному училищу, отнеслись к организации «Долг Родине» отрицательно. Вербовка в организацию не дала большого числа готовых к тайной деятельности под руководством доселе неизвестных деятелей. Тем не менее небольшое число капитанов и поручиков оказало доверие капитану Фоссу, вступив в тайное сообщество. Среди них — ближайший помощник Фосса, капитан Корниловского артиллерийского дивизиона Николай Дмитриевич Закржевский.
В это время, по поручению генерала Врангеля, бывший начальник его штаба в Крыму генерал Шатилов был занят переселением чинов армии с Балкан во Францию. В том же доме на улице Оборище устроилась организация «Технопомощь», под верховным руководством Шатилова вербовавшая во Францию русских рабочих на шахты и сталелитейные заводы. Канцелярией «Технопомощи» ведал приятель Фосса капитан Арнольди. Документы уезжавших — нансеновские паспорта — выправлялись небрежно. Завербованные офицеры уезжали большими группами, их паспорта при переезде границ проверялись пачками по десять штук. Велико было изумление некоторых прибывших во Францию офицеров, выехавших из Болгарии под чужими именами. Так было с поручиком Корниловского полка Николаем Тимофеевичем Артамоновым, всю свою жизнь во Франции прожившим под фамилией Альтова. От приставленной к своей фамилии чужой фамилии с трудом отделался хорунжий Атаманского военного училища Константин Осокин. Были и другие подобные случаи.
В отправках групп во Францию принимал деятельное участие и капитан Фосс. В среде уезжавших его имя произносилось с особым почтением и уважением.
Возникновение организации «Долг Родине» по времени совпало с началом конспиративной деятельности Кутепова. Но к зарождению этой организации Кутепов не имел никакого отношения. Ни чета Шульц, ни молодые люди из русских гимназий в Финляндии к ней тоже отношения не имели. У Кутепова собственной контрразведки не было, а разведывательная работа переплеталась с боевой.
Втайне от Кутепова Фосс и Закржевский кропотливо трудились, превращая «Долг Родине» во «Внутреннюю линию», секретную организацию в лоне РОВСа. Генералы генерального штаба Шатилов и Абрамов давали советы и руководящие указания, мало-помалу вырабатывались инструкции и положения, направлявшие деятельность «Внутренней линии». Эта тайная организация окончательно сложилась в 1927 году, именно в том году, когда шумным саморазоблачением покончил с собою «Трест».
Софийский центр «Вн. линии» представил себя Кутепову как контрразведку РОВСа на Балканах. Впрочем, пользуясь своей близостью к советской границе, софийский центр отправлял своих эмиссаров в СССР через Румынию, о чем осведомлял Кутепова. В это время Закржевский был одним из курьеров, ездившим в Париж с докладами Кутепову. Тем самым «Вн. линия» вклинилась в боевую организацию Кутепова. Тем не менее при жизни Кутепова никакой организационной работой во Франции «Вн. линия» не занималась. По меньшей мере один ее чин, капитан Марковского артиллерийского дивизиона Виктор Александрович Ларионов, был участником основной группы боевой организации Кутепова. Как начальник тройки, бросившей бомбы в партийном клубе на Мойке в Ленинграде, он не оказался полностью на должной высоте, и Кутепов отстранил его от дальнейшего участия в боевой работе. Это решение Кутепова было известно только его ближайшим сотрудникам. И небольшая книга Ларионова «Боевая вылазка в СССР» вышла в свет в 1931 году, когда Кутепова уже не было в живых.