Незримая паутина
Шрифт:
Расставаясь с Миллером, Байдалаков обещал представить документы, подтверждавшие его рассказ о странной работе «линейцев».
9 января 1936 года Миллер обратился с письмом к В Д. Поремскому:
«В последнюю свою беседу с В. М. Байдалаковым, он говорил мне, что вы готовы, в связи с недоразумением, имевшим место с кап. Войтеховичем, рассказать мне все обстоятельства разбора этого дела, а также принести и показать материалы, касающиеся взаимоотношений РОВС и НСНП и нарекания на чинов первого»…
Капитан Виктор Иванович Войтехович, чин РОВСа и агент Закржевского в окруженном горами городке Риуперу, стал представителем НСНП во
Следственная комиссия НСНП установила лживость сведений, распространявшихся Войтеховичем и другими «линейцами» среди чинов РОВСа. Следствие также доказало принадлежность Войтеховича к тайной политической «Организации». И как чин «Вн. линии» Войтехович был исключен из НСНП.
Но Миллер, военный до мозга костей, был склонен защищать «линейца» Войтеховича только потому, что он — чин РОВСа.
Под знаком таких настроений Миллера 13 января 1936 года произошла его первая встреча с Поремским в присутствии генерала П. А. Кусонского. Передав Миллеру документы следствия по делу Войтеховича, Поремский выразил сожаление по поводу происходящих трений и подчеркнул готовность НСНП всячески способствовать изживанию нежелательных явлений, нарушающих добрые взаимоотношения РОВСа и НСНП. В заключение Поремский заявил, что все было бы просто, если бы не действия злой третьей силы, использующей то флаг РОВСа, то флаг НСНП, и видимо недостаточно понимаемой руководством РОВСа.
Несколькими днями позже, опять в присутствии Кусонского, состоялась вторая беседа Поремского с Миллером. Поремский подробно описал работу «Вн. линии» и представил главе РОВСа предварительные сведения НСНП о связанном с ее деятельностью делом Линицкого — Коморовского, разыгравшемся в Белграде. Так же подробно он рассказал все нам известное о разрушительной деятельности Закржевского во Франции, о его интригах в среде НСНП и попытке взрыва изнутри Отдела во Франции летом 1934 года. Теперь же, в связи с событиями в Белграде, «Вн. линия» стремится вбить клин между РОВСом и НСНП с тем, чтобы окончательно их поссорить. Для большей убедительности Поремский привел ряд известных ему случаев самой жестокой и оскорбительной критики РОВСа и самого Миллера чинами «Вн. линии». В заключение второй беседы Поремский изложил рабочую гипотезу — «Внутренняя линия» есть организация большевистского контроля над национальной частью Зарубежья. На доводы Поремского генералы реагировали вяло. Рабочая гипотеза не произвела на Миллера должного впечатления. Отвечая, он допускал возможность ошибок в действиях контрразведчиков и отмахивался от «Вн. линии», словно не хотел поверить в ее существование.
Все же вторая беседа не была совсем безрезультатной. Видимо, Миллер заинтересовался и просил Поремского подкрепить рассказы документами. В начале февраля Поремский вручил ему копию «Идеологии» и копии писем Закржевского Рончевскому. Беседа на этот раз велась с глазу на глаз, И Миллер уже не выражал никаких сомнений в наличии «стоявшего над РОВСом и НСНП» таинственного ордена, обязывавшего каждого своего члена всегда помнить, что «Организация и ее работа для него является главной осью его политической жизни».
Озадаченный Миллер с большим вниманием отнесся к дополнительным разъяснениям Поремского. Перечитывая несколько раз наиболее поразившие его откровения Закржевского, генерал повторял:
— Это вижу впервые. Странно. Удивительно.
Миллер благодарил Поремского. Прощаясь, крепко пожал руку.
После этой беседы Миллер издал дополнительные распоряжения по РОВСу об усилении своего контроля над «Внутренней линией» во Франции.
Дело Линицкого-Коморовского
Русский Белград был крупным центром Зарубежья. К счастью для эмигрантов, Югославия не признавала советского правительства законной властью России. Благодаря покровительству короля Александра, воспитывавшегося в Пажеском корпусе в Петрограде и признательного России за ее братскую помощь в роковом 1914 году, около 30 тысяч русских эмигрантов нашли убежище в Югославии. Многие устроились на службу в правительственных учреждениях. Воинские части армии Врангеля получили работу на строительстве дорог, некоторые из них охраняли границы королевства сербов, хорватов и словенцев.
По сравнению с эмиграцией в других странах, здешние русские эмигранты чувствовали себя на привилегированном положении.
Крупнейшими организациями эмигрантов были IV Отдел РОВСа под начальством генерала Ивана Гавриловича Барбовича и Югославянский Отдел НСНП, принявшего в начале 1936 года новое наименование — Национально-Трудовой Союз Нового Поколения — НТСНП. В Белграде находилось Исполнительное Бюро Совета НТСНП. Местонахождение центра НТСНП в стране, не признававшей власти большевиков, казалось бы, благоприятствовало его безопасности. Но в действительности безопасность оказалась относительной. Органы НКВД протянули свои щупальцы и сюда, завербовав к себе на службу эмигрантов, состоявших в рядах РОВСа.
5 декабря 1935 года в Белграде вспыхнуло нашумевшее в эмиграции дело Линицкого — Коморовского.
Ранним утром 3 декабря в казенной квартире инженера-химика, председателя НТСНП В. М. Байдалакова раздался настойчивый, повторный звонок.
Байдалаков отворил дверь. Вошедший представился:
— Я из криминальной полиции.
— Чем могу быть полезным? — спросил изумленный Байдалаков.
Оглядев внимательно скромное жилище Байдалакова, полицейский чин неожиданно заключил:
— Значит, это — не криминальное дело. Вот что: от агента мы знаем, что сегодня днем будет ограблена Ваша квартира, а завтра вечером квартира Марии Пепескул, когда она будет на балу. Уберите Ваши ценные вещи и бумаги, предупредите госпожу Пепескул. Мы возьмем под наблюдение Вашу и ее квартиры.
Подумав немного, полицейский спросил:
— Скажите, не знаете ли вы, кто пригласил ее на бал?
Вечером на балу выяснилось, что пригласил ее ротмистр Альбин Николаевич Коморовский, секретарь генерала Барбовича.
Мария Дмитриевна Пепескул в это время была казначеем Исполнительного Бюро НТСНП. Незадолго до событий Коморовский обратил свое благосклонное внимание на незамужнюю женщину. Встревоженный, Байдалаков не раз пытался убедить ее в опасности увлечения Коморовским, известным руководству НТСНП крупным агентом «Внутренней линии». Но все деликатные попытки отговорить ее от рискованной связи успехом не увенчались. С каждым новым днем крепли и углублялись ее отношения с Коморовским. Было решено на заседаниях Исполнительного Бюро в ее присутствии ничего секретного не говорить.