Незримая
Шрифт:
«Иной, ты делаешь ошибку».
Снова он меня удивил. До этого Одержимый только умолял, обещал силу и могущество, вечность и бессмертие. Этот и вправду будто бы поумнел.
«Я достаточно времени провёл безвольной душонкой».
— У меня есть идея, — сказал я, поднимая руку.
Может ли получиться то, что я задумал. Внутреннее напряжение, соединяю чакры с источником Одержимого, собираю его энергию через контуры, выбрасываю в ладонь, и…
Вспыхнули
А я снова почувствовал зияющую внутри пустоту. На это заклинание ушли даже мои, с таким трудом накопленные силы. Я снова был опустошён, как батарея дестроера после серии залпов.
Уголёк повёл головой влево, вправо, шумно втягивая пастью воздух. Он поиграл плечами, шлёпнул головой по собственному же боку, будто пробуя себя на крепость. Взрыл полуметровыми когтями землю, а потом уставился безглазой мордой на меня.
Я ощутил лютую и первобытную ярость. В метре от меня стоял самый опасный на этой планете хищник, а у меня даже не было сил остановить его. Вселив душу Одержимого в вызванного мною же элементаля, я потерял над ним контроль.
У меня в руках был заряженный магострел, хотя он против такой громады бесполезен. Так, пощекочет лишь. Вот только показать страх — значит, уже наполовину проиграть.
Этот эксперимент я устраивал впервые, поэтому спросил с лёгким недоверием:
— Такая сила тебя устроит?
Уголёк раскрыл пасть, изрыгая пламя, как сломанная конфорка, и прорычал:
— Вполне!
— За мной гонятся. Можешь никого не жалеть. Мне нужно время.
— Я помогу тебе, ты поможешь мне!
Я поджал губы, но ничего на это не ответил. Этот поумневший легионер тонко чувствует, когда может просить большего.
Потом я сказал:
— И ещё… Там в лесу может встретиться великолунец, Вячеслав Ключевец. Ты должен помнить его.
— Убить?
— Наоборот, не трогай, а защищай. Он мне нужен… Он нам с тобой нужен. Мне кажется, он себя переоценивает, — ровно сказал я, — Дикари попытаются убить и его.
— Я сделаю это сам, без твоего приказа! — прорычал уголёк, почуявший настоящую свободу.
Унижать гордого легионера я не собирался, да и на пустые препирательства времени не было.
— Знаю. Потом возвращайся к Вертуну.
— Это тоже приказ? — со злостью выдохнул, обдавая меня нестерпимым жаром, Одержимый.
— Тебя надолго не хватит, долболунь, — я улыбнулся уголком рта, — И ты сдохнешь в этом теле.
Уголёк взревел, обжигая деревья вокруг, и снёс ударом раскалённых когтей сразу несколько стволов. Мне пришлось отступить, чтобы меня не придавило.
— Понял! — недовольно рыкнул монстр, потом развернулся и, проламывая просеку в густом подлеске, унёсся в чащу. Грохот и хруст удалялись следом.
Я проводил его взглядом, потом двинулся вперёд. Вокруг разгорался пожар, сухие листья под деревьями уже занялись, и оставаться здесь было нельзя. Дышать и так уже было нечем.
Через несколько секунд грохот и треск снова появились. С недоверием я уставился на лес, который потихоньку заволакивало дымом. Несущуюся на меня громадину уголька, валящую деревья, я заметил сразу.
Да твою псину, тупорылый Одержимый! Он решил-таки убить меня!
Я успел только вскинуть магострел и выстрелить в раскрытую пасть, когда «уголёк» налетел. Как я и думал, пуля только царапнула по раскалённой морде, а сил взять под контроль элементаля у меня просто не было.
Клыки перехватили подставленный магострел, зашипели металл и дерево, мне в лицо ударили искры. Рог чуть не пропорол мне плечо.
— Ах ты, сраный предатель, — только и выдохнул я.
Молча уголёк припёр меня к стене, а затем, присев, рванул вверх. В два прыжка, взрезая нутро скалы огроменными когтями, он почти доскакал до вершины. Там, махнув башкой, он подбросил меня, перекидывая через край.
— Помогу тебе, поможешь мне! — взревел монстр, а потом спрыгнул вниз. Только было слышно, как удаляется треск валящихся деревьев.
— Да пёс ты толчковый, — выругался я, чувствуя, что он едва не сжёг мне плечо, где зияла прожжённая дыра и краснел свежий ожог. У меня и так с одеждой проблемы, «вытяжки» нет, а тут ещё этот, умный представитель Легиона.
От магострела вообще осталась полуобугленная и оплавленная палка, заодно треснувшая под напором клыков.
— Вот горелая ты псина! — встав, я с чувством пнул раскуроченную винтовку со скалы, отправив её вслед унёсшемуся монстру. Бывают же союзнички.
Впрочем, я быстро успокоился. Когда я выходил из себя, возникало чувство неудобства, ведь злость мешала думать, а у меня ещё были планы. Тем более, если не считать поломанного магострела и пустых чакр, Одержимый был прав — сейчас я оказался в гораздо более выгодной позиции.
Я обернулся. Здесь лес был пожиже, начинался в десятке метров от края обрыва. Над кронами деревьев возвышался пологий вулкан — зелёный лес карабкался по нему почти до самого жерла, но верхушка у вулкана была голой, и оттуда чадил сизый дым, поднимаясь высоко в небо. Курит гора потихоньку, и наверняка это происходит уже тысячи лет.
Где-то там Вертун. Выйдя на открытую местность, я ещё острее чуял его. Меня словно голод охватил, и я, бросив последний взгляд на лес, занимающийся пожаром, побежал в гору.
То, что Одержимый забросил меня на скалу, дало мне огромную фору. Я заметно обогнал опасность, о которой кричала интуиция. Значит, выходов на это плато было не так много, и аборигенам, чтоб угнаться за мной, тоже приходилось выбирать маршруты. Уголёк не убьёт всех, их слишком много, а весь лес держать под контролем одному трудно.