Незримое сражение
Шрифт:
Теперь их было уже семеро.
Определили первостепенную задачу: вооружиться. С помощью мальчишек, которые всегда шныряли по местам недавних боев, подобрали еще пять винтовок с патронами, по паре гранат на каждого. Позаботились о конспирации, так как к этому времени фашисты уже поставили над хуторянами старосту, часто наведывались полицаи…
Чем же прикрыться? Вспомнил Иван Филиппович, как в детстве между делом учился сапожничать. А Михаил Дегтярев оказался мастером этого дела. Организовалась «фирма» на весь хутор.
А вокруг свирепствовало гестапо.
Как-то и к ним заявился фашистский офицер с тремя солдатами, за ними — староста. Уже с порога немец пошел на Ивана Филипповича, указывая на него пальцем:
— Партизан?
Хозяин встал перед немцем и провел ребром ладони по горлу — ручаюсь, мол, за него головой. Однако офицер поверил, наверно, не столько хозяйским уверениям, сколько неказистому виду сапожника, от которого пахло старой мокрой кожей, варом, дегтем.
Гитлеровцы ушли. Но все поняли, что это первый сигнал. Пришли, наверное, не случайно. И вряд ли нужно оставаться дальше здесь и ждать повторного визита оккупантов.
Сапожная «фирма» переехала на хутор Рождественский, где жили остальные члены группы. Чтобы не вызвать подозрения, Федоров и Дегтярев меняли квартиры каждый день — где работали, там и ночевали.
Так прошел еще месяц. Пришло время осуществить задуманное. Выслали разведку в Хинельские леса на Орловщине, откуда долетали добрые вести о партизанских делах. И вот что сообщили посланцы.
В старых борах и непроходимых чащобах Орловщины собралась немалая сила. Это уже были организованные партизанские части, успешно разившие врага в его тылу. Действовал там и отряд Красняка — секретаря Ямпольского райкома партии, старого знакомого Ивана Филипповича.
Но прежде чем отправиться в путь, надо было многое обдумать, спланировать. Например, как безопаснее добраться к партизанским лагерям? Ведь идти предстояло через степь, а на снежной целине далеко видна каждая точка. Кроме того, свое исчезновение с хутора надо обставить так, чтобы об этом не скоро узнал староста и чтобы на головы партизанских помощников не упала фашистская кара.
Все это долго обдумывали, взвешивали. Ведь безопасность местных подпольщиков открывала возможность для создания явочных квартир, что, в свою очередь, позволило бы активизировать подпольную борьбу против гитлеровцев.
Решили сделать такой ход. Иван Федоров, Игорь Кузьмин, Фома Кудояр под видом полицаев «арестовали» ночью остальных членов подпольной группы, и, захватив оружие, все вместе пришли к бывшей колхозной конюшне. Взяли лошадей, крепкие сани и растаяли во тьме морозной ночи.
В Хинельских, а потом в Брянских лесах подпольная группа И. Ф. Федорова выросла в хорошо вооруженный партизанский отряд. Впоследствии он влился в соединение А. Н. Сабурова.
Соединение Сабурова в декабре 1942 года базировалось в поселке Селезовка на северо-западе Житомирской области. С целью глубокой разведки командир соединения решил послать на запад небольшой отряд. В той стороне, куда должен был отправиться разведотряд, находилось местечко Морочное — родное, знакомое Морочное, где служил перед войной И. Ф. Федоров. Он и вызвался пойти с отрядом. Сабуров согласился.
Стояли крепкие морозы. Выпал снег. Погода была союзницей партизан. Маневренная группа в составе полусотни бойцов с 45-миллиметровой пушкой на санках выступила из Селезовки и двинулась на запад.
Под копытами партизанских коней уже стелилась ровенская земля. Один из разведчиков доложил командиру:
— Поезд!
— Автоматчикам — остановить! — приказал Иван Филиппович.
Небольшая группа смельчаков бросилась наперерез составу. Машинист, увидев партизан, сам остановил поезд, который вел на станцию Томашгруд. Платформы были загружены лесоматериалом.
Через несколько минут поездная бригада собралась возле Федорова и охотно отвечала на вопросы партизанского командира. Из разговора с железнодорожниками он узнал, что Томашгруд и соседняя с ней станция охраняются жандармскими гарнизонами.
У Федорова созрел план смелой операции. Замаскировав часть бойцов под командованием Темникова на платформах с лесом, в вагончике поездной бригады, в паровозной будке, Иван Филиппович приказал машинисту ехать так, чтобы в Томашгруд добраться в сумерках. А сам повел остальную часть отряда лесом. Сверили часы, чтобы прибыть одновременно.
На сердце у Ивана Филипповича было тревожно. За несколько часов могло случиться много непредвиденного. Успокоился только тогда, когда далеко в темноте засветился зеленый глазок семафора. Значит, поезд ожидали. А между тем поезд уже миновал входной семафор. Машинист показал партизанам посты и помещение, где были полицаи.
Стрелка часов подходила к условленному времени. Вдруг черное небо над Томашгрудом распорола зеленая вспышка сигнальной ракеты. Шквал огня и металла обрушился на полицаев с фронта и с флангов. В сухое стрекотание автоматов, в скороговорку ручных и станковых пулеметов вплетались басовитые взрывы противотанковых гранат.
Когда бой был в разгаре, обстановка вдруг усложнилась. С западной стороны к станции подошел товарный эшелон. Партизан Никитченко пробрался на паровоз и вывел его из строя. Уничтожили охрану. Вагоны подожгли. Пока группа конников под командованием Гришина вылавливала, обезоруживала и сгоняла в одну кучу остатки вражеского гарнизона, партизанские саперы во главе с Орловым заложили мины под стрелками и под остатками станции, взорвали два небольших железнодорожных моста. Таким образом парализовали связь с соседними станциями.
Красная ракета подала заранее условленный сигнал: «Сбор! Отход!» Отряд Федорова исчез в ночной тьме так же неожиданно, как и появился.
День провели в лесном селе Ельном. Выставили боевую охрану, так как не исключали преследования. Однако каратели искали партизан совсем в другом месте. И уж никак не ожидали, что они осмелятся совершить новое нападение.
Если хочешь выиграть бой — думай и за противника. И Федоров, точно рассчитав ход мыслей врага, понял: на железной дороге они партизан, по крайней мере следующей ночью, не ожидают.