Шрифт:
Глава первая. В берлоге Зверя
В одной из самых опасных областей на десятки километров вокруг, раскинулся красавец лес. Вся красота которого раскрылась именно сейчас, во время заката, окрасившего небо и верхушки деревьев в еще более сочные краски всех цветов осени, от алого до бледно желтого. Для птиц сверху этот вид наверняка похож на море тлеющего, но яркого огня.
Несмотря на осенние мотивы, воздух еще теплый, лишь легкий ветерок качает высокие деревья. Ох, как было бы здорово прогуляться под сенью чуть шумящей
Но нашелся в картине красоты и мазок уродства. Труп огромного зверя, когда-то гордого и яростного короля леса, напоминающего медведя, валяется на земле, раздираемый мелкими хищниками. При жизни это был поистине гигант, в холке легко достающий до верхушек деревьев, тоже немалых размеров и высоты. Но сейчас это лишь груда мяса и меха в крови.
А бывшая берлога, практически огромная открытая пещера, занята его убийцей. Причем, располагается неподалеку, прямиком за рядами густо растущих кустов и десятком другим деревьев, скрывается логово бывшего хозяина леса. Большой холм, покрытый растительностью с грубо вырытой пещерой.
И в этот момент, когда закат почти кончился, оставляя мир в темноте, из пещеры показался свет разгорающегося костра. А потом и легкий кашель со словами:
— Дым, дым, я не вор, не копеечки не спер.
Словно и правда повинуясь присказке, дымок потянулся наружу, истаивая в воздухе почти сразу, как покинул грубый вход со следами меха на стенах. И когда даже эхо голоса затихло, мелкие падальщики, что с остервенением рвали мясо павшего гиганта, вдруг резко встрепенулись, глянули в сторону берлоги и убежали с такой прытью, будто от этого зависит жизнь. Но вовсе не голос тому стал причиной.
Земля под павшим зверем вспухла, показался корень, черный, мокрый и с опадающими хлопьями почвы, он легко обхватил огромный труп и с хрустом костей и рвущейся шкуры погрузил добычу под землю.
Провал в земле неестественно шустро затянулся и лишь небольшая яма, заполненная опавшей листвой, показывала, где был труп зверя. Деревья рядом зашелестели, качаясь совсем не под направление ветра. Картина, заставившая бы и бывалого воина обзавестись табуном мурашек по коже.
И это зрелище резко заставляет вспомнить, что лес этот — не место для прогулок праздных людей. Что здесь царит жестокость и смерть. Что не осень совсем за пределами леса, а самая настоящая зима еще стоит. Вон, на горах вдалеке шапки снежные блестят, а за ними наверняка все земли белые.
Все, что красиво в Ущелье — это приманка для глупцов. От монстров, духов и чудовищ, хитрых темных практиков людей, до самой природы.
И только человек в пещере, поджаривающий с краю костерка полоски мяса, казалось, об этом не знал, довольно мурлыкая под нос незамысловатый мотив, придуманный буквально вот только что.
Ворочает палочкой мясо на чистых, плоских камнях, выложенных вокруг костра. Жирок шкворчит, отдавая сочный запах жаренного мяса и заставляя рот нового хозяина пещеры наполняться слюной.
Фигура его особой статью и мощью, как у монстров или высокоуровневых гуманоидных Духов, не отличается, разве что высок будет, если встанет. Выше обычных людей этой эпохи, но не выглядит жердью худой, а гармонично развит и пропорционален, что уже выдает необычную природу.
Одежда простая, но добротная и крепкая, темных цветов и незамысловатого кроя, как любят одеваться охотники или лесные разведчики. Только плащ светлый, но тот свернут и у ног лежит. Как и сумка с горловиной, откуда он вытащил кулек с солью и щедро сдобрил жарящееся мясо.
Да и ликом никого не напугает, красив так, что ахнуть можно. Белые волосы до плеч, тонкий профиль носа и лицо в целом как с любовью вылепленное талантливым скульптором. Все, от золотых глаз до прямых скул и четкого прямого подбородка так и кричит — идеал! Если не приглядываться, даже кажется, что он весь золотом светится, прямо Ангел во плоти! Если бы кто-то из этой эпохи еще помнил, кто это такие и как Ангелы вообще должны выглядеть.
Под стать Ущелью рожица то. Все красивое опасно. Это подтверждается тем, что вокруг пещеры с мужчиной не смеет шуметь ни зверь, ни монстр, ни сам лес, затихший кронами до идеальной тишины. Сама земля здесь словно застыла в ожидании и страхе, как кролик перед хищником.
Здесь сидит чудовище. Тут отдыхает монстр. Шевельнешься, и он тебя заметит, покажись и ты умрешь.
— Оп, чуть не подгорело, хе-хе, — голыми пальцами переворачивает мясо, не обращая внимания на жар и яркий огонек, облизнувший кончик пальца. — Не передержать бы…
Ни звука из леса в ответ. Да кто поведется на такое неряшливое поведение? Ха, ищи дурака…
Только звук костра и шипящего жирком мяса, покрывающегося корочкой. В буквально мертвой тишине, когда спустя километр спокойно себе шумит листва, бегает живность и целом, жизнь кипит. Все здесь лишь имитация нормальной природы. Странное, пугающее зрелище.
Но таков каждый метр, шаг и кусочек этой странной земли, Ущелья Тысячи Смертей. Но мужчине в пещере об этом, кажется, сказать забыли. Ведет себя как дома и в ус не дует.
— М-м, а ничего так получилось.
С удовольствием уминаю мясо убитого монстра. Не медведя того, а поменьше, водятся здесь еще кабаны повыше меня ростом. На вид те еще твари, страшные, жуть. Клыки — во! С руку, блин.
Никто бы не догадался, что мясо у них выше всех похвал, кроме соли никаких специй не надо, каждый день бы такое ел.
Единственное, что мне не нравится в нынешнем положении — скука и одиночество. Когда привыкаешь к компании, оставаться одному это как резко оказаться в тишине посреди города, некомфортно и странно.
Клан Куро завершил тут свои дела, поохотились, набрали кучу ресурсов, почистили Ущелье от засилья темных практиков, еще и бывшего врага попинали, уничтожив все надежды Клана Вейг на возрождение. Ну и свалили они так же быстро и организованно, как и появились, а Проф ушла спустя день после них.