Шрифт:
Рон Гуларт
Незримые оковы
Он побежал. И они убили его. Пять выстрелов, прогремевших почти одновременно, буквально разорвали его в клочья. Но, хотя все посчитали его бегство доказательством виновности, Энди Стокер не был виновен.
По крайней мере, на этот раз.
Но поскольку случаи душительства прекратились, дело было официально закрыто. И никто, кроме меня, не знает, как все случилось в действительности. Когда я во всем этом разобрался, Энди был уже мертв, и я уверен, что в лос-анджелесском полицейском управлении мне не поверят. Да
Так что вы первый, кому я собираюсь рассказать об Энди Стокере, обо всех этих душительствах и о том, кто на самом деле совершал эти странные преступления.
Впервые я своими глазами увидел Энди в жаркий мглистый полдень в августе 2005 года. Он стаскивал с себя часть одежды прямо у входа в главное здание Катаклизмобезопасной Студии в секторе Лос-Анджелеса Бюрбанк.
Заметив его сквозь окно с односторонней светопроводимостью, я выскочил из своего крошечного кабинета и бросился к выходу.
– Маску!
– взревел обшарпанный робот-секретарь, обслуживавший контору.
– Простите?
– я задержался на пороге.
– Во-озду' нее бе'опасен. Наде'те маску!
– Ох, правда, - я кинулся обратно к своему парящему металлическому столу, вытащил "дыхалку" и натянул ее на голову.
– Чу-уть здо'ово не по-омер!
– вякнул старый глист, когда я появился снова.
В Коннектикуте, где я живу, воздух обычно пригоден для дыхания, так что у меня нет привычки все время надевать защитную маску.
Я вышел на улицу, где было темно и жарко, как в аду. Когда глаза немного привыкли, я увидел, что Энди стоит уже без рубашки и стучит по своей широкой груди.
Охранник - робот-андроид - разглядывал его с тупым выражением на матовой физиономии, не опуская своей "пушки".
– Все в порядке!
– крикнул я, устремляясь к проходной.
– Это ко мне!
– Ты вот на это-то посмотри, - говорил Энди охраннику, тыча пальцем в сертификат, вытатуированный у него на груди.
– Ты же запрограммирован на чтение. Через все это я прошел, с честью, от самого Пасаденского театра для сумасшедших преступников. А теперь я чист, как стеклышко. Неважно, что там толкуют в отделе убийств...
– Предъявите пропуск, - упирался охранник-гуманоид.
– Меня не интересует ни ваше тело, ни что там его украшает. И ваше преступное прошлое тоже. Мои обязанности...
– Эй, с ним все в порядке, - сказал я, приблизившись.
– Он пришел ко мне.
Охранник приложил свободную от "пушки" руку к своему металлическому уху:
– Э?..
Энди шагнул ко мне и ткнул в мой противогаз кулаком.
– Не носите вы эти американские маски. Особенно эти дурацкие "джи-ай". Они и речь искажают, и пропускают внутрь всякую дрянь из воздуха, так что средняя лабораторная крыса сдохла бы в пятнадцать...
– Ах, сэр, я узнал вас по новоанглийскому покрою вашего рабочего костюма, - сказал мне охранник.
– Настоящая Лига Плюща! Я сразу разглядел сквозь этот смог. Вы - джентльмен из "Олдиз Лимитед".
– Так и есть, - завопил я в свой микрофон.
– А это - Энди Стокер, прибыл поработать техническим консультантом в ностальгическом шоу "Легендарные образцовые убийцы прошлого", которое мы готовим.
– Я сам - образцовый убийца, - сообщил Энди охраннику, скромно улыбаясь.
– Пять лет назад я был известен как Капитан Полночь. Потому что я всегда, так сказать, укокошивал точно...
– У меня память только на два года, сэр, - сказал андроид.
– Для шоу-бизнеса этого достаточно. Так вы были знаменитым убийцей, вы говорите?
– Я задушил девять человек и сразу попал на первые страницы еженедельников "Жизневремя" и "Маммона", - Энди нагнулся и подобрал свою рубашку, на которой не было опознавательной карточки.
Я заметил торчавшую из его спины красноватую лампочку омерзительного вида, но не стал ничего спрашивать.
– Пойдем, Энди, - сказал я, беря его за руку.
– Я покажу тебе студию.
Энди продолжал обращаться к охраннику:
– Я был самым знаменитым преступником, которого спровоцировало телевидение. Хотя сейчас меня уже забывают. Все, кроме этого чертова отдела убийств лос-анджелесской полиции.
– Вы за ним присмотрите, сэр?
– спросил меня охранник.
– Не нужно за мной присматривать, - огрызнулся Энди.
– Говорю, я теперь чист, - он ткнул в свою татуировку, - я больше никого не задушу. Пока для меня не создадут какое-нибудь телешоу с насилием. Да с тех пор, как мне запретили (под честное слово) иметь, смотреть и даже трогать телевизор или видеостену, или что-нибудь вроде этого, маловероятно, что я...
– В студию, Энди, - поторопил я его и потащил прочь. К тому же, когда он раскритиковал мой противогаз, я почувствовал, как густой едкий воздух просачивается ко мне в легкие и причиняет им боль.
– Извиняюсь, я потерял пропуск, который вы мне прислали... Выронил из кармана, когда болтался вверх тормашками над Большим Каньоном.
– А что ты делал в таком положении?
Энди был длинный худощавый парень лет двадцати девяти, несколькими дюймами выше меня, он пригнулся к моему уху и понизил голос:
– Это все из-за моего романа.
– Какое отношение имеет Большой Каньон...
– Вы читаете "Пеструю смесь"?
– Приходится.
– Там была заметка о том, что Динамит Данн теперь моя подружка.
– Динамит Данн, эта девчонка-сорвиголова?
– А что, есть еще какая-нибудь? Конечно, я о ней говорю. Вы не читали, как потрясно про нее написали в "Дамских штучках" на той неделе? Или эту бредовую заметку в "Трюкачах" пару месяцев назад? Может, я и отношусь к ее трюкам небеспристрастно, поскольку влюблен в нее по уши, но по мне это самая классная девочка из всех, которые только занимались самоубийственными трюками.