Незваные гости
Шрифт:
Фред, приготовившийся слушать, нетерпеливо сказал:
– Ты прекрасно знаешь, что дальше! Логика должна бы подсказать тебе продолжение! Что происходит со страной, которая зажата между сражающимися армиями? Она становится полем сражения и неизбежно должна оказаться под властью тех, кто подминает ее под себя…
– Кто подминает ее под себя… – повторила Агнесса.
– Незачем повторять именно это выражение! – прервал ее Фред с раздражением, – Агнесса, ты сегодня просто невыносима и выставляешь меня в смешном виде перед мадам Геллер…
У Агнессы вдруг стало жалобное личико:
– Я устала, – сказала она. – Слушай, я лучше сразу начну с искусства и литературы… Ты написал об этом замечательно – получилась настоящая «Ода Армении». Я скажу об армянской архитектуре и миниатюрах, о большой средневековой культуре Армении… а о резне
Фред хмуро перебил ее:
– Я напоминаю тебе еще раз, Агнесса, слушай меня хорошенько: прошу тебя, не говори мосье Тавиану, что армяне страдали меньше, чем евреи, оттого что они христиане и что христианский мир несколько раз заступался за них, чтобы спасти их от турок. В то время как никто никогда не заступался за евреев… Не говори ему этого, потому что заступничество не помешало туркам периодически разрешать армянский вопрос резней; этот народ – жертва, как и евреи, и нет такой меры, которой можно было бы точно измерять степень несправедливости и страданий.
Фред невольно перешел на проповеднический тон, каким он всегда говорил об Израиле. Агнесса с жалобно-покорным видом сказала:
– Да, Фред, я прекрасно понимаю. Я не до такой степени глупа. Сейчас я оденусь, и мы пойдем пройдемся до прихода мосье Тавиана. Я совсем отупела. Хорошо, Фред?
– Хорошо… Из тебя никогда ничего не выйдет. Иди, одевайся.
Когда Агнесса ушла, Ольга и Фред некоторое время молчали. Потом Фред уселся у ног Ольги:
– Я давно хотел вам рассказать, мадам… Странную историю, как раз по поводу армян…
Фред был одним из тех людей, у которых всегда есть тема для разговора. Ему всегда было что сказать; во-первых, он был человеком светским, а во-вторых, обладал горячим темпераментом, и в разговоре с ним никогда не наступало провалов. С Ольгой ему было особенно легко, он мог говорить с ней о том, что было для него и объектом изучения и страстью, об истории притесненных народов. А он только что открыл еще один притесненный народ! Во Франции… Странная история. Фред рассказывал…
Недалеко от Марселя живут ассиро-халдейские эмигранты, которых часто путают с армянами. Они говорят на арамейском языке – на языке Христа. Они потомки Навуходоносора, Семирамиды, жителей Вавилона и Ниневии. Вероятно, некогда, в средние века, им пришлось бежать из своей страны, и они нашли прибежище в Армении, но курды и турки притесняли их, и им пришлось опять бежать – в Грецию, Египет, Сирию и Ливан. И повсюду их периодически вырезали. Есть народы, которые извечно подвергаются гонениям. Народы-жертвы. После поражения Турции, во время войны 1914 года, там вырезали все национальные меньшинства. Но ассиро-халдеи – христианской веры, и поэтому корабли всех стран средиземноморского бассейна принимали на борт несчастных, чтобы спасти их, перевезти к другим берегам… В 1921 году они прибыли и во Францию. «Я не знаю, сколько их было тогда, теперь их осталось сотни две, – рассказывал Фред, – они живут „на птичьих правах“, как вы часто говорите, мадам! Они не заботятся ни о документах, ни о законах, ни о разрешениях или запрещениях… Они просто живут… Если это можно назвать жизнью! Кем были они до того, как превратились в сегодняшних бродяг? Вы только представьте себе: в XX веке – старики спят под открытым небом, питаются корнями, пьют настой из трав! А говорят они только на своем языке и не хотят жить в домах – под кровлей… Что происходит у них в голове, кем они были, какие у них воспоминания? Им осталось только одно: смерть!»
Ольга слушала так, как если бы ей необходимо было пополнить свои знания историей ассиро-халдеев.
– У самых молодых, – продолжал Фред, – у тех, с которыми еще можно сговориться, есть иногда документы… может быть, полученные их родителями при высадке… Они их не возобновляют, не занимаются этим. В документах их называют армянами, турками, сирийцами, греками, ливанцами… и только некоторых правильно – ассиро-халдеями. Они готовы быть кем угодно, они признают любые наклейки, и имена их пишутся бог знает как… Они их сами себе выдумывают… У четырех братьев разные фамилии! Попробуйте разберитесь
– Действительно… наверное, нелегко «навести порядок… – Ольга повторила выражение Фрэнка и испытала при этом горькое удовольствие, – …среди людей, вывалившихся из ящиков больших комодов, называемых континентами», – продолжала она, снова повторяя слова из разговора с Фрэнком на зеленой лужайке. – Война – это беспорядок. Да, наверное, трудно разместить людей в таком порядке, чтобы в случае надобности каждого можно было немедленно найти… Для этого нужна большая картотека, целые километры, тонны карточек. А молодые ассирийцы? Что они делают? Они так и остаются ассиро-халдеями?
Фред ответил со знанием дела: тут уже навели порядок, некоторые молодые натурализовались. Среди молодежи есть портнихи, сапожники, бухгалтеры, торговцы… Но произошла невероятная вещь: эти люди осознали нелепость своего положения, и их уже считают «беженцами Нансена», они обратились за покровительством в женевское «Международное общество помощи беженцам», они хотят быть, как все, я хочу сказать – как все беженцы! Но сознательное потомство, не имеющее ничего общего с предками, питающимися кореньями в окрестностях Марселя… эта молодежь объявляет себя ассирийцами. Они – совершенные французы, они могли бы натурализоваться без особого труда, они, конечно, ничего не знают о своей родине, да и где, кстати, их родина? И почему не быть ею Франции, где они родились?… Так вот, они создали в 1947 году «Общество ассирийской взаимопомощи», они гордятся тем, что принадлежат к такому благородному племени, и не хотят, чтобы их путали с другими народами ни с этнической, ни с национальной точки зрения… И в особенности с армянами. Во Франции их всего только двести человек, но, по-видимому, они есть еще в США, и там даже выходил журнал на их языке – языке Христа, – начиная с кануна войны 1914 года и до 1930 года или около того… И их «Общество взаимопомощи» добивалось, чтобы «Международное общество помощи беженцам» признало его как Комитет этнического меньшинства… Признаете же вы армян, говорили они… почему в таком случае вы не признаете нас? И Фред заключил: «Я не знаю, чем это кончилось, надо будет выяснить».
Ольга рассмеялась. Фред с удивлением взглянул на нее.
– Прекрасно, прекрасно, – сказала она, – мы не анархисты. Нам нужны карточки и организации. Мне нравится ваша история, Фред, ведь это «история», не правда ли? Ассиро-халдеи, пришедшие из тьмы веков и поселившиеся без домов, прямо под открытым небом Франции, чтобы под конец стать требовательными бухгалтерами… Зачем им быть французами, если они ассирийцы? Они требуют возврата в Вавилон и Ниневию!
Появилась Агнесса, в меховой шапочке и высоких башмаках (модель Тавиана), потому что на улице было холодно.
– Мама не приходила? Но, мадам Геллер, как же мы вас оставим одну! Наверное, отцу плохо…
Ольга подождала, пока они ушли, и, не дождавшись Элизабет, вышла вслед за ними. С тех пор как у Ольги был сердечный припадок, на нее часто находила тоска, заставлявшая ее поспешно возвращаться домой, как будто кто-то гнался за ней по пятам.
На Острове было тихо. Спускались сумерки… Ей было приятно идти по улице. Она шла вдоль каменного парапета, вдоль тяжелых вод Сены… Молодой посыльный проехал на велосипеде с прицепной коляской. Ольга поглядела ему вслед и вдруг почувствовала, что ее охватывает нежность к этой спине… к этому мальчику французу. Французы – их манера разговаривать, смеяться, их жареная картошка, их фамильярное отношение к любви, их находчивость, эгоизм, всегда готовое вспыхнуть чувство справедливости, ум, тонкость, доброжелательность, велосипедные гонки, народные танцульки, обилие общих мест в разговоре… Ольга почувствовала, как ее охватывает жалость к этой мальчишеской спине, которую поглотила спускавшаяся на Париж ночь. Она хотела бы сейчас же, немедленно, отдать свою жизнь, чтобы защитить этого мальчика, чтобы убрать с его дороги все плохое, чтобы его никто не обижал, не обманывал, чтобы он смог стать мужем и отцом, смог учиться тому, что он хочет знать, чтобы продолжала существовать Франция, чтобы не заглох этот старый сад, в котором растут самые разнообразные деревья и цветы… чтобы никогда, даже через две тысячи лет, не могло случиться, что от французов осталось всего несколько сот даже не людей, а «экземпляров», как это произошло с ассиро-халдеями…! Ольга, французская патриотка, могла любить Францию на Острове Сен-Луи так же, как на зеленой лужайке в воскресный августовский день. Это было ее личное дело.