Незваный гость

— Тревис? Тревис Йетс, не вздумай от меня снова прятаться, старый ковбой!

Рассерженный женский голос гулко разнесся по фотостудии. Его обладательница выбежала из комнаты, ее распущенные черные волосы развевались при каждом движении.

— Хочешь ты этого или нет, а я до тебя доберусь!

— Дай мне отдохнуть, лошадка, — жалобно произнес Тревис и торопливо захлопнул дверь фотолаборатории. Это был высокий, более шести футов, темноволосый мужчина с отличной спортивной фигурой. В его черных глазах мелькали веселые искорки, а густые усы, как и волосы, уже припорошила седина. Тревис одевался по-спортивному, предпочитая обтягивающие джинсы и рубашки — клетчатые,

Дженни Чен услыхала свое прозвище и нахмурилась. Тревис обращался к ней так с первых дней их совместной работы, когда она пыталась без приглашения прорваться к нему в кабинет. Она решительным жестом откинула волосы назад.

— Нам обязательно надо обсудить срочные дела, — продолжила Дженни свое наступление, взмахнув пачкой розовых бланков. — Ты это видишь?

— Угу.

— И что это значит, тебе ясно?

— Угу.

Дженни сделала глубокий вдох и сквозь зубы сосчитала до десяти.

— У тебя на столе целых двадцать семь бланков, можешь проверить, двадцать семь заказов, а ты принял лишь один. — Ее темные глаза сузились. — У Треси хватает собственных дел, к чему ей отвечать на звонки твоих баб. Моника Ламберт чуть не довела ее до слез.

Тревис прекрасно знал, что молоденькая приемщица не в силах справиться с женщинами, названивающими ему даже на работу.

— Дженни, клянусь, я просил их не надоедать мне на студии.

Она издевательски рассмеялась.

— А как еще они могут с тобой связаться? Дома тебя не застанешь, а когда ты там бываешь, то не берешь трубку!

Он посмотрел на свою ассистентку, хорошенькую женщину восточного типа тридцати с лишним лет. Она выглядела так, что вполне могла бы позировать перед камерой, хотя на самом деле Дженни трудилась не покладая рук, помогая ему в съемках. Тревис понимал, почему пользуется таким вниманием женщин. Он не обольщался по поводу своей внешности и не считал себя особенно привлекательным. Когда Тревис смотрелся в зеркало во время бритья, то видел мужчину с угловатым и резким лицом, которое лишь немного сглаживали пышные усы и густые брови. Его темные глаза в зависимости от настроения могли быть то пронизывающе-ледяными, то теплыми, с задорным блеском. Никто не назвал бы его красивым, однако, как фотограф, перед профессиональным взглядом которого прошли тысячи лиц, он понимал, что в нем есть нечто притягательное, влекущее к себе женщин. Любопытно, что многие считали его плейбоем. А он был слишком занят работой, чтобы каждый вечер бывать на светских сборищах и прочих бессмысленных тусовках. Как-никак ему исполнился сорок один год, и Тревис считал себя не вправе растрачивать свое время попусту. К сожалению, ему пока не попалась женщина, воплощающая собой его идеал, и порой он сомневался, существует ли она на свете. Однажды Тревис поверил, что встретил такую женщину, но она исчезла так же внезапно, как и появилась.

Он поднял руки вверх, делая вид, что капитулирует.

— О'кей. Погляжу, что я смогу сделать. Поверь мне.

— Звонил Дек. Передал, что ты сказал ему о новых фотографиях. Он хотел заскочить сегодня утром и договориться с тобой о съемке.

Тревис помрачнел.

— Я говорил с ним о фотографиях? — Он покачал головой, не припомнив, что давал подобное обещание.

— Похоже, что вы условились об этом, когда пили пиво три недели назад, — с усмешкой пояснила Дженни. — Вы увлеченно занимались этим целых четыре дня.

Он поморщился при воспоминании о мерзком похмелье. Тревис долгие годы сторонился вечеринок, где выпивка лилась рекой, и после случившегося понял почему. От боли у него раскалывалась голова, рот был словно забит ватой, и радостное возбуждение, появившееся после первых выпитых стаканов, как рукой сняло. Да, похоже, он уже староват для подобных оттяжек.

— Если он заявится сюда нетрезвым, я его сразу же выгоню, — с угрозой в голосе предупредила Дженни.

Тревис устало вздохнул. Он хорошо знал, кому придется это сделать.

Посчитав, что тема разговора на сегодня исчерпана, он взял Дженни за руку и отвел назад, в офис. А потом вернулся к себе, задержавшись по пути, чтобы выпить чашку крепкого кофе.

Тревис окинул взглядом свое рабочее место. На дубовом столе лежали груды негативов, ждущие его одобрения, незаполненные розовые бланки для новых заказов и листы бумаги, исписанные его почерком, очевидно, наброски новой книги. О пришедшем к Тревису успехе можно было догадаться по огромной студии, обставленной дорогой мебелью, с увеличенными фотографиями мотоциклов на стенах. Пятнадцать лет назад, едва сводя концы с концами, он даже и мечтать не мог о такой популярности. В то время Тревис увлекался мотоциклами и много снимал гоночные двухколесные машины и их водителей. Теперь его фотоальбомы большого формата продавались каждые два года на персональных выставках, а книги, иллюстрированные его работами, выходили ежегодно.

Сначала Тревис тратил каждое пенни лишь на покупку нового фотооборудования для съемок. В его первом фотоальбоме были опубликованы снимки рук, принадлежащих различным людям, и он рискнул издать его за свой счет. Книга разошлась мгновенно. Кто бы мог подумать, что фотографии рук — изящных женских, с наманикюренными и покрытыми перстнями пальцами, натруженных, узловатых, со вздувшимися от артрита и старости венами, даже пухлых ручек маленьких детей — вызовут такой интерес. Тревис вложил полученную прибыль в следующую книгу — фотографии хищных зверей, сделанные во время поездки в известный заповедник, и после этого жил, не думая о средствах. На первых порах он проявлял снимки в своей ванной комнате, но потом сумел даже арендовать помещение, которое переоборудовал под студию и лабораторию. И хотя Тревис предпочитал натурные съемки, немало удачных фотографий было сделано им в студии.

Он откинулся в глубоком кожаном кресле, положил ноги на стол и принялся просматривать бланки заказов, принесенные Дженни.

— Ты не думаешь, что тебе стоит побриться? — спросила она, опершись бедром о край стола и поймав на лету смятые и брошенные бланки. — У тебя такой вид, словно ты только что сбежал из зоопарка.

— Я брился в субботу вечером, хотя, по-моему, ты лезешь не в свое дело.

— Сегодня вторник, — напомнила Дженни.

Тревис провел рукой по колючему подбородку.

— Ты жуткая придира, лошадка. Иногда я жалею, что с тобой связался.

— Ты связался со мной, потому что никто другой тебя просто не выдержал бы. Твоего темпа работы и мерзкого характера, — не сдавалась она.

— А если я тебя вежливо попрошу, ты пожалеешь умирающего от голода работодателя и принесешь ему что-нибудь на завтрак? — спросил Тревис и прибег к запрещенному приему — пустил в ход ослепительную улыбку. От этой улыбки большинство женщин были готовы упасть к его ногам. Но на Дженни его обаяние не действовало, может быть, именно потому он ее и нанял. Во всяком случае, Тревис мог не бояться, что его помощница начнет надеяться на свидания с ним после окончания рабочего дня. За шесть недель у него сменилось шесть ассистенток, и он, утомленный их многозначительными взглядами, уже решил, что придется брать в ассистенты мужчину, но тут судьба свела его с Дженни. За два дня ей удалось подчинить себе Тревиса и навести в офисе порядок. Он не раз признавался, что, наверное, пропал бы без нее, и Дженни с ним охотно соглашалась.