Незваный гость
Шрифт:
— О, Тревис, неужели ты поступил как я думаю?
Он откашлялся.
— Честно говоря, он вряд ли сможет теперь играть роли смазливых мальчишек. Во всяком случае, долгое время. — Теперь его голос сделался тверже. — Я не мог поступить иначе. Кали. Мне достаточно было посмотреть на этого типа, когда до него дошло, что мы с тобой вот-вот поженимся. — Тревис никогда бы не передал Кали, что именно сказал о ней Блейн, слова были слишком грубыми. — Я уже знал, каким будет мой следующий шаг. Он не спорил, подписал все бумаги и обещал мне, что останется в Европе.
Кали крепко обняла его.
— Разве я никогда не говорила, как сильно я тебя люблю? — прошептала она и смахнула набежавшую слезу.
Тревис наклонился и слизнул с ее щеки соленую каплю.
— Много раз, но я готов слушать постоянно и никогда не устану.
Кали прижалась к Тревису, продолжая шептать слова любви, обещала, что продемонстрирует силу своих чувств еще до исхода ночи.
Эпилог
Фотоальбом Тревиса со снимками Кали вышел в свет год спустя и имел большой успех. На обложке Кали была снята крупным планом. В самой книге, ее последние фотографии соседствовали со старыми, сделанными еще пять лет назад. Зрелость прибавила ей силы, и она стала еще красивее. Тревис неустанно повторял Кали, как она хороша и как он счастлив, что они поженились. Он посвятил эту книгу ей.
Кали отдала «Человеческие слабости» литературному агенту и через несколько месяцев узнала, что рукопись приняли в одном довольно крупном издательстве. Вскоре ее собирались опубликовать. Тревис решил отпраздновать эти два радостных события и устроил в студии вечеринку.
Они пришли вместе, и вскоре Кали испытала раздражение, видя чрезмерную суету Тревиса.
— Все к вечеринке подготовлено, что ты так хлопочешь? — в сотый раз спросила она. — Присядь, я не хочу, чтобы ты был как выжатый лимон. Успокойся, со мной все в порядке, — отмахнулась Кали, когда муж в очередной раз спросил, хорошо ли ей и что надо принести. — Хоть я беременна, но подыхать пока не собираюсь.
— Он что, опять взялся хозяйничать? — полюбопытствовала Дженни, подойдя к ним.
— Да, — кивнула Кали.
— Нет, — одновременно с нею возразил Тревис.
— Как только он узнал, что я беременна, то решил ни на минуту от меня не отлучаться, — пожаловалась подруге Кали. — Он даже сказал врачу, что произошла какая-то ошибка. Ведь по утрам меня не тошнит. А еще он подкупил Черил и заставил ее следить за мной в его отсутствие. Он трясется над каждым моим шагом и боится, как бы со мной чего-нибудь не случилось.
Дженни улыбнулась, услышав ее слова. В первые месяцы после возвращения Черил Кали была с ней очень терпелива и ласкова. Она долго объясняла девочке, что и не думала ее бросать. Что отец обманом увез ее в Европу и разлучил с матерью, а она все годы искала Черил и пыталась ее вернуть. Как ни странно, Блейн мало говорил о Кали и еще меньше чернил ее в глазах девочки. Он только убеждал дочь, что им нужно было переехать в Европу ради его карьеры. Кали узнала о многих «тетеньках», у которых останавливалась Черил, когда ее отец был занят. Она благодарила судьбу, что девочка так и не поняла, на какие средства он жил. Кали решила подождать и не посвящать Черил в подробности их развода. Пусть вырастет и тогда во всем разберется. Однако теперь, когда дочь была с нею. Кали уже не питала к Блейну такой ненависти. Со временем ей удалось выяснить у Тревиса подробности его поездки. Когда он узнал, где находится Блейн, то немедленно вылетел в Германию. Он поставил бывшего мужа Кали перед выбором: или Блейн отдает Черил, или он изобьет его до полусмерти и расквасит его смазливую физиономию. Кали не могла избавиться от подозрения, что без денег там тоже не обошлось, но Тревис не сказал об этом ни слова, и она не стала допытываться.
Он с самого начала вел себя с Черил как настоящий отец, каким никогда не был Блейн. Неудивительно, что девочка привязалась к нему, и они почти не разлучались. А беременность Кали еще теснее сплотила всю семью.
Дженни наклонилась к ней и понизила голос:
— Это правда, что Тревис чуть не потерял сознание, когда ты сказала ему о своей беременности?
Губы Кали едва заметно искривились.
— Да, близко к тому.
— И однако, он собирается записаться вместе с тобой на курсы по уходу за новорожденными и присутствовать при родах?
— Да.
— А что, если ему станет дурно в родильной палате? — Глаза Дженни задорно блеснули, когда она представила себе высокого сильного мужчину, падающего в обморок на пол, покрытый линолеумом.
Кали окинула взглядом студию и посмотрела на человека, любящего ее больше всего на свете. На человека, придавшего новый смысл всей ее жизни и вернувшего ей способность любить.
— Если это и случится, то я надеюсь, что медперсонал о нем позаботится, а я как-нибудь справлюсь сама…
Через два часа они уединились у себя в спальне и принялись обсуждать, как прошел званый вечер. Кали пересказала мужу свой разговор с Дженни и рассмеялась, когда Тревис скорчил гримасу.
— От таких шуточек мой имидж стопроцентного мужчины может сильно пострадать, — добродушно проворчал он, небрежно бросил свою одежду и отправился под душ.
Когда Тревис вышел, обмотав бедра полотенцем, и начал сушить волосы, Кали с жадной тоской поглядела на его крепкую и сильную фигуру. Тревис заметил выражение ее лица и лукаво усмехнулся:
— Эй, мадам, для беременной женщины вы что-то слишком легкомысленны.
— Прежде ты никогда не жаловался, — откликнулась Кали, открыла маленький холодильник, стоящий в спальне, и достала оттуда кувшин с соком. Потом наполнила два бокала и протянула ему один. — Если я не забыла, то прошлой ночью…
— О'кей, я все хорошо помню, — торопливо проговорил он, обнял ее и поцеловал. — М-м-м, ты пахнешь лучше любого сока.
Остальное было предопределено — они улеглись в постель и с нежностью, не спеша занялись любовью. А потом вытянулись рядом и долго лежали молча.
Кали посмотрела на Тревиса и подняла бокал с соком, отсалютовав ему. Этот жест был красноречивее всякого любовного признания. Тревис поднял свой бокал вслед за ней. В его темных глазах сияла бесконечная любовь. Последние сомнения Кали рассеялись.