Нф-100: Хозяйки тумана
Шрифт:
– В пределах магнито-гравитационного поля планеты! Твои существа будут намертво привязаны к своей альма-матер. О межзвёздных, даже межпланетных полётах придётся забыть.
– Не велика потеря! Разве от хорошей жизни человечество рвануло в космос? Галактическая экспансия - это последствие мужской агрессивности. После того, как мы устраним гендерную дифференциацию, агрессивность исчезнет сама собой. Соответственно, отпадёт надобность в экспансии.
– Стоп-стоп-стоп!
– Мюррей вскинул руки.
– Что значит "устраним гендерную дифференциацию"? Ты собираешься конструировать бесполых
– Однозначно. Гендерные различия - наследие эволюции, необходимое условие полового размножения. Отказавшись от них, мы освободим человечество от целого вороха проблем.
– Ну знаешь ли...
– Бигли покачала головой.
– Это как-то... неправильно.
– Почему? Хочешь сказать, что ты любишь Пола за то, что он мужчина, а не за то, что он Пол?
– Нет, но...
Она искала и никак не могла найти подходящие аргументы. И Ната поспешила закрепить победу:
– Конечно, вопросов предстоит решить много. В том числе философских, мировоззренческих. На них не ответить за день. И за год не ответить. Но если получится, если мы преобразуем физическое тело - в запасе у нас будет целая вечность!
– Впечатляет, - Людмила отложила в сторону ридер.
– Но у меня тоже есть несколько вопросов. Первый - то, о чём сейчас было сказано, раз и навсегда изменит не только историю, но и эволюцию. Не слишком ли в узком кругу мы берёмся решать за всё человечество?
– Мы не решаем за человечество. Наоборот, впервые человечество получит выбор. Мы никому не навязываем бессмертние.
– Ладно, второй вопрос, технический. Каким способом ты собираешься отделять тонкие тела от физической оболочки? Мне известен один.
– Именно этим, другого и я не знаю, - Гилл пожала плечами.
– Физические тела придётся умерщвлять. Они нам больше не потребуются.
– Умерщвлять?
– недоверчиво переспросила Клер.
– То есть, убивать? Лишить жизни, чтобы сделать бессмертным? Ната, ты не находишь никакого противоречия в таком предложении?
– Нет, подождите, - вмешался и Пол.
– Если физическое тело умрёт, то личность потеряет связь с внешним миром. Это будут призраки, а не люди.
– Да, если умертвить тело и остановиться на этом, - подтвердила Ната.
– Но если в тот момент, когда возникает индукционный поток информации между оболочками эфирной и физической, последняя станет эластичной, изменяемой? У эфирного тела достаточно энергии, чтобы всю воду биологической оболочки почти мгновенно превратить в пар, конденсировать его в капли тумана и начать создавать новое физическое тело.
Гилл с надеждой смотрела на подруг. Поймут, что речь идёт не об убийстве, а о перерождении, о начале новой жизни, неизвестной, но, несомненно, прекрасной?
Мюррей, Бигли, Сорокина молчали, обдумывая услышанное. Лишь Холанд прошептала едва слышно:
– Жутко как, живьём испарять человека.
– И добавила громче: - Когда мы начинали, я не думала, что придём к такому.
И тут Ната взорвалась:
– Ах, ты не думала! А нужно было думать, когда влезла в эту историю с "Генезисом"! Из-за чего, по твоему, уничтожили целую планету? Ты хотела проверить свои идеи практикой? Они верны, почему ты не радуешься? Именно ты открыла этот ящик Пандоры, и отступать поздно!
– Ната, успокойся ради бога!
– испугано вскочила со своего места Бигли.
– Я спокойна. И заявляю с полной ответственностью - если у меня появится шанс изменить ход эволюции человека, я это сделаю. Возможно, в этом цель моей жизни. Кто из вас остаётся со мной?
– Я, - не задумываясь, кивнула головой Сорокина.
– Очень интересная и необычная задача. Независимо от того, какой результат мы получим.
– Мы дружим двадцать лет, - пожал плечами Мюррей.
– Не думаешь же ты, что мы с Ивон бросим тебя теперь? Если ты решила ввязаться в это гиблое дело... ну, пусть так и будет.
Гилл повернулась к Клер, посмотрела вопросительно.
– А что будет с той, кто не желает в этом участвовать?
– грустно скривила губы Холанд.
– Мы тебя линчуем. Ничего, естественно, не будет! Можешь написать заявление и уйти. Но, Клер, мне нужна твоя помощь. Всё это выходит за пределы естественных наук, которыми я занималась.
– Что ж, я останусь. Я понимаю, что несу ответственность за возможные последствия нашего открытия. И мне страшно. За нас и за человечество.
Транспорт-лента свернула за угол, побежала мимо утопающего в зелени и цветах сквера к трёхъярусным жилым блокам.
– Вот я и дома.
Люк с удивлением взглянул на Людмилу:
– Ты здесь живёшь? Странно, обычно информеры не любят этот квартал. Он слишком... старомоден, что ли.
– А нам с Ириной нравится. Чуть-чуть напоминает долину. Хотя, разумеется, таких цветов там нет.
– Да, красиво.
– Зайдёшь в гости?
Люк растерялся на миг от неожиданного предложения:
– А... я не помешаю?
– Конечно нет! Наоборот, я буду рада. Пошли, пошли!
– Людмила схватила его за руку, вынуждая сделать шаг с транспорт-ленты.
Квартира её располагалась на третьем ярусе. Удобная, напичканная техникой, делающей быт комфортным и беззаботным.
– Проходи, не стесняйся!
– Сорокина мягко подтолкнула гостя внутрь.
– Это гостиная, дальше кабинет, спальни, моя и Ирины. А направо - кухня. Те двери - туалет и ванная.
Люк застыл посреди гостиной, еле успевая головой вертеть вслед за жестами хозяйки.
– Тесновато, да?
– не переставала тараторить та.
– Ты привык к большему простору? Но я здесь мало времени провожу. Практически, только ночую. Дочь хозяйничает. Кабинет ей отдала, да и кухней она занимается. Так что маму вытеснили в её спальню. Но мне хватает! Жаль, сегодня с Иришкой познакомить тебя не получится - она отпросилась до утра на день рождения подруги.
Людмила остановилась наконец, с хитрой улыбкой посмотрела на гостя.
– Я тебя чаем поить буду. У нас, озерян, это традиционный напиток. Где расположимся? Здесь или на кухне? Или... пойдём в мою норку?
Люк вдруг почувствовал, что краснеет. Кивнул поспешно, чтобы скрыть смущение
Спаленка у Людмилы была крохотная, но уютная. В самом деле похожая на норку, обитую белым, как снег, псевдопухом. И пустая, никакой мебели, лишь едва приподнятый над полом прямоугольник тахты и спрятанный в стену шкаф.