Нф-100: Великое переселение
Шрифт:
– Но я вижу более десятка следов от крупных станций. Тут что-то есть. Следы буквально паутиной вокруг планеты. Сейчас посмотрю по каталогу, - Лира замолчала, и никто не смел прерывать тишины.
– Прекрасно. Экзопланета "пятнадцать Ящерицы альфа". По каталогу Нойзера область звёздной линии "Кецаль".
– У неё даже номинатив есть?
– удивился Димитри, - что бы это значило?
– Что-что, - вмешался Тибр, - всё это неспроста, но вряд ли нам будут рады. Лира, сколько нам до неё?
– Не могу понять... с часами что-то. Космическая полночь шестьсот пятый день.
– Погоди... Мы попали в зону дрейфа в три часа двадцать минут на шестьсот восьмой день, - заметил Димитри.
– Это либо сбой аппаратуры, либо...
– Либо?
– Теоретически скачки по функции возможны. Об этом предупреждают, но... Но я никогда не сталкивалась с таким смещением времени. Думаю, это часы решили отдохнуть.
– И очень не вовремя, - совсем тихо ответил Димитри.
– А чего там с планетой?
– Приближаемся. Думаю, придётся отдаться гравипортации. Только я одна не посажу весь корабль с нерабочими двигателями. Пожалуй, и мне светит камера отцепления.
– Интересно, - подал голос Максим, бортовой доктор, - почему так получилось, что вас, Лира, не определили в камеру вместе со всеми, а оставили на борту?
– Если б я знала.
– Словно кто-то хотел, чтобы мы имели "глаза", чтобы видели, куда нас несёт перед... решающим ударом.
– Почему вас?
– Звание?
– Ерунда, "мозги" так не работают.
– - Может всё это связано с... полом?
– - Глупости...
– Отнюдь. Регенератор учитывает этот критерий. Но как он мог повлиять на его решение о переносе биовещества в окружающую среду?
– Мне жутковато об этом думать... как будто отбирают всякие шансы. Или оставляют... Одну.
– Думаешь, никто из нас в этих гробах себя одним не чувствует?
– спросил Димитри.
Затем воцарилась полная тишина. После регенератора жутко тянуло в сон. Димитри понимал, что спать нельзя ни в коем случае. И единственным, что могло бы вытащить мутнеющий разум из призрачных бездн, казался постоянный диалог.
– Давайте не будем замолкать надолго, - предложил он.
Но молчание было ответом.
– Лира, скажи что-нибудь. Как там на дисплее?
И стало ясно, что связи больше нет.
Всё это напоминало дурной сон. И накатывающая дремота как бы вторила этому, укрепляя иллюзии полной оторванности. "Но не могу же я оказаться полностью отделённым от мира", - прошептал Димитри, обшаривая руками стены капсулы, покрытые желеобразной массой амортизатора. Ни единого шва, ручки или рычага не проступало под ней. И он сдался, и закрыл глаза невидящие света. Он попытался расслабиться. "Нормализация циркадности". Курс молодого бойца. Поспать после разморозки - какому бойцу неведома эта сладость?
Но сон оказался плохой альтернативой...
Глава II .
Поначалу трясло так, что дух вылетал из сбитых лёгких, потом обдало страшным жаром. Или наоборот. Где оборот, где верх, где низ, где плоть, а где стена? Корабль явно шёл на посадку, но буферные двигатели работали вполсилы, как слабое дыхание после агонии и перед самой кончиной. И ванадиевое брюхо со свистом размазывало накалённые слои чужой атмосферы, сияя в лучах чужой звезды. Сноп искр в ночном небе распозался апокалипсическим фейерверком.
Наконец, мощные струи плазмы ударили в почву, гася мгновенную скорость посадки. Парашюты бились в яростных потоках воздуха сверху. Вряд ли что-то могло остановить эту махину. Но, всё же, замедлить падение удалось.
Корабль огненной стрелой вонзился в зеркало ночного озера, подняв стены воды, вознёсшиеся выше окружающих скал. И ещё долго мутнеющие глубины светили алым потайным сердцем со дна. А вода источала пар и взволнованно клокотала. В её зеркале отражалась голубоватая сфера чужой Луны. Одной из. Она серебрилась и исходила рябью. А ещё из обоих полюсов её вырывались мутноватые лучи.
В ту ночь небо было чистым, и большой шар спутника мерно лучился в серебряном от звёзд небе. Он проливал на пустынную землю молоко, протягивал длинные тени из мрака редкого кустарника и одиноко торчащих былинок. Не было ветра, всё замерло в призрачном полуночном мареве.
Озеро, в которое рухнул корабль, окружал массив гор, казавшийся теперь, в это время суток, стянутым подолом небес, из которого хлещут вверх звёздные фонтаны. Они рождались в снежных шапках каменных исполинов и оседали на землю чуть заметным глазу искрящимся туманом.
Через какое-то время тишину вновь нарушили посторонние чуждые этому месту шумы. Вода заклокотала, словно втягиваемая в слипшуюся глотку. Вспенились столбы брызг, и на поверхности озера появился продолговатый предмет - медленно вращающаяся вокруг своей оси цистерна. Вскоре рядом вынырнула ещё одна. Итого капсул оказалось шесть.
Вот по тёмному боку одной прошлась светящаяся линия, и борта раздались в стороны, образовав понтоны. Они прильнули к поверхности воды, и внешнему миру открылось содержимое капсулы. В окружении проводов и шлангов, чем-то напоминавших механизированный кишечник, показалась рука человека. Она совершила несколько судорожных взмахов и, шлёпнув по внутренней обшивке распущенных по воде "крыльев", вцепилась в неё. Показалась голова.
Димитри приподнялся на дрожащих ногах и свесился за борт капсулы. Его рвало. Однако, прокручивая в голове всё произошедшее, он уже успел посчитать себя везунчиком, с ужасом думая об остальных членах экипажа. Вряд ли на Земле поверят, что можно выжить после падения космического корабля... Особенно было страшно за Лиру. Бедная, она же оставалась в навигационной - в отличие от них, волей судьбы помещённых в эвакуатор. Но вскоре ему удалось взять себя в руки и оценить ситуацию. Капсул он насчитал шесть - по количеству человек, бывших на борту. Они плавно колыхались на мерцающей в лунном свете поверхности и дрейфовали в его сторону.