Нф-100: Врата Миров
Шрифт:
Наблюдая из окна за зданиями, выложенными по фасаду желто-голубой мозаикой в качестве украшения, он вздрогнул от мимолетного озарения - "Куй -Люк"! Вот что его привлекло в названии. Люк - отверстие, а, если б он знал, что первая часть слова в переводе с тюркского означала - "положи", то еще больше утвердился бы в правоте утреннего выбора. "Положи в отверстие" - звучит таинственно и заманчиво.
Куйлюк был шумным восточным базаром на краю города. От центрального рынка он отличался необычайной дешевизной и скученностью торговых рядов. Пройдя благоухающие абрикосово - персиковые горы, красные вишнево - черешневые и алые, истекающие соком из лопнувших от зрелости помидор ряды, Павел оказался у противоположной входу стороне рынка. Фруктово - овощное изобилие тут заканчивалось, и прямо на земле были расстелены кошмы из кенафа - лубоволокнистого растения, а поверх них были раскинуты курпачи (большие стеганые ватные одеяла). На курпачах отдыхали торговцы, приехавшие ранним утром из дальних кишлаков и уже распродавшие свой товар. Теперь они, степенно сидя на корточках, подкреплялись зеленым чаем из мелких пиалушек, прихлебывая его вприкуску с лепешкой.
Южная жара давала себя знать, и во рту у Стерлигова уже давно пересохло, он тоже не отказался бы от глотка чая, поэтому повернулся к пройденным прилавкам прикупить персиков и абрикосов к раннему завтраку. Павел сглотнул слюну, и прокопченный на солнце до черноты пожилой мужчина с пиалушкой в руке, заметил это и широким жестом пригласил его присесть рядом. Стерлигову не удалось присесть на корточки, поэтому он неловко примостился с краю кошмы и с благодарностью принял пиалу с чаем и лепёшку. Хозяин молча мотнул головой, пей мол, разговоры потом.
– Усто джан, нон бер, - услышал Павел за спиной и оглянулся. Изможденная старуха с клочьями белых волос, выбивающихся из-под грязного белого платка, смотрела на него. На ней было ветхое ситцевое платье, чуть прикрытое рваной верхней одеждой, похожей на ватный халат. На ногах на босу ногу обуты резиновые галоши. Хозяин мгновенно вскочил, усадил старуху на своё место и налил ей чаю. Но она продолжала требовательно смотреть на Стерлигова и просила хлеб именно из его рук.
– Дивана, дивана, - почтительно заговорил хозяин и, обратившись к Павлу, продолжил, - божий человек - дивана. На кого падает её взгляд, тот отмечен милостью Аллаха. Поделись с ней лепешкой, она просит.
Ученый и сам понял, что старуха просит хлеб, и отломил ей большую часть лепешки.
Сумасшедшая протянула руку и, неотрывно глядя в глаза Павлу, продолжала бормотать уже какую-то чепуху. Сквозь нечленораздельное бормотание в голове у него сложились связные предложения,
– Врата открываются! Ищи, где найдешь. Закрой зло.
– Что за наваждение? Павел Павлович встряхнул головой, но старуха уже уходила, продолжая бормотать себе под нос.
– Кто это был?- спросил он у приветливого торговца.
– Дивана. Тхурайя, - с глубокой почтительностью ответил тот, глядя на Стерлигова с еще большим уважением.
Глава 2. Поди туда, не знаю куда...
В гостинице Павел Павлович впервые воспользовался ноутбуком, который взял скорее по привычке держать его всегда при себе. Как ни уговаривали друзья Павла не брать с собой лишний груз, чтобы он полностью отрешился тот прежнего мира, Стерлигов поступил по-своему. И правильно сделал.
Поиск по интернету дал огромную пищу для размышлений. Тхурайя - арабское женское имя, обозначающее название созвездия "Плеяды". И опять космические таинственные связи. Поразительно - сумасшедшая с именем созвездия! Что же это такое?
"Начиная со второй половины осени и заканчивая серединой весны, наблюдатели средних широт России, а также в Украине, Белоруссии и других странах Европы могут наблюдать по вечерам красивое рассеянное звездное скопление Плеяды, известное также как Стожары или М45.
Даже далекие от астрономии люди, вглядываясь в звездное небо, выделяют это превосходное звездное скопление среди других узоров звездного неба. Плеяды имеют характерную форму, сходную с маленьким ковшиком с ручкой.
По греческой мифологии Плеяды - семь дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны".
Не найдя в выуженной из недр поисковиков интернета информации ничего полезного для себя, Стерлигов решил снова съездить на восточный базар. Не может быть, чтобы не было связи Тхураи с перекрёстками его судьбы. Материалист по воспитанию, Павел со временем начал верить, что все жизненные необъяснимые обстоятельства, которые происходят с ним, возникают не случайно, а в силу неведомых ему причинно следственных космических связей, в которых ему приходится быть то наблюдателем, то главным героем.
В холле гостиницы вышколенный служащий с азиатской внешностью, явно обученный манерам в лучших традициях Востока и европейских пятизвездочных отелей, вежливо поинтересовался, куда это их дорогой и уважаемый гость собрался в самую жару. Полдень, самое время посидеть с пиалой зеленого, утоляющего жажду чая, в прохладном номере с кондиционером или в уютном заднем дворике под навесом, близ журчащего фонтана. Никакие уговоры портье не остановили Стерлигова, и вскоре он вышел туда, где утром садился на трамвай.
Нервное возбуждение, не оставляющее его со встречи с Тхураей, достигло пика, когда никакой трамвайной линии на прежнем месте не оказалось. Только сейчас Павел осознал, что сильно вспотел, по лицу и шее текут струйки горячего пота, а рубашка на спине давно уже мокрая. Ни ветерка, ни сквознячка, лишь изнурительный полдневный зной мраком накрыл город, и даже горы, видневшиеся вчера вечером из окон гостиницы четкой и ровной белой полосой, напоминали размытую серую линию. Каждый вдох обжигал ноздри, напоминая о близости города к раскаленным пустыням. Вытащив носовой платок из кармана, Стерлигов отер лицо и шею, и, немного подумав, сложил вдвое за воротник: это он видел у местных жителей, но не понимал раньше, для чего они так нелепо складывают платки. Пот перестал течь с шеи на спину, и рубашка немного подсохла на солнце. Парило как в хорошей, добротной сауне, и червячок сомнения зашевелился в сознании Павла, но он не дал ему вырасти до крупного червя, не повернул назад. Следовало найти пропавший трамвай.
Редкие прохожие с удивлением смотрели на человека, который спрашивал, куда делся трамвай на Куйлюк. Они отрицательно качали головами и на пальцах показывали, что рядом даже трамвайных путей близко нет. Отчаявшись найти мистически исчезнувший транспорт, Павел стал просто спрашивать дорогу на базар, и ему тут же показали направление. Через тридцать минут размеренной ходьбы под тенью широких крон платанов и пушистых акаций показались главные ворота базара. Это был центральный Алайский рынок. От Куйлюка он отличался дорогими ценами, упорядоченными рядами и покупателями: в основном, это были иностранные туристы, приехавшие сюда хлебнуть восточной экзотики. Повинуясь возникшему внутреннему чутью, которое вело его, так, как опытная собака ищейка ищет туристов, заваленных лавиной, Стерлигов, не останавливаясь, проскочил фруктово - овощные ряды и вышел туда, где впритирку друг к дружке расположились котлы с пловом, шашлычные и лагманные забегаловки. Только тут он понял, что успел проголодаться, и в ближайшей лагманной заказал тарелку аппетитного лагмана. На вид это напоминало макаронный суп, с большим количеством мяса и жареного лука, картошки, нарезанной маленькими кубиками, и длинных макаронин. Макароны на ложку просто так не брались. Изнывая от жары, накручивая макаронины лагмана на ложку и, обжигаясь горячим бульоном, Павел злился на себя, что не догнал утром странную женщину сразу, не поговорил с нею. С каждой новой ложкой еды злость его постепенно проходила и к тому времени, когда тарелка незаметно для него опустела, Павел уже пребывал в благодушном настроении и решил дальше положиться на судьбоносные знаки.