Нф-100: Врата Миров
Шрифт:
– Всё, пришли.
Конечная остановка просматривалась со всех сторон и была сущим наказанием для Павла, он не смог бы дальше преследовать мальчиков, не выдав себя на открытой местности.
– А горка где?
– удивленно спросил тот, что постоянно ныл.
– Здесь, дальше обрыв. И глина красная наружу, вот отсюда и название. Отдохнем, покажу, зачем вас сюда привел, отозвался атаман и тут же лег на траву. Стерлигов, стараясь не шуметь, с наслаждением сделал то же самое, прячась за деревьями и мелким подлеском.
Молчаливый спутник атамана вдруг заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь,
– Пацаны, тут же
– Умник!
– дружелюбно отозвался атаман, - а еще Красная горка справлялась в первое воскресенье после пасхи. Красная горка - это любимый в народе, весенний и первую очередь молодежный праздник.
– А почему сейчас не справляют?
– спросил нытик.
– Почему, почему? По кочану!
– опять резко оборвал его главарь.
Стерлигов молча восхищался эрудицией и волей мальчишки. Наверняка тот знал больше того, что говорил. Вот бы у него был такой сын! Павел горестно вздохнул и тут же прижал ладонь ко рту, боясь быть расшифрованным по еле заметному звуку зевка.
Мальчики отдыхали совсем недолго. Стерлигов еще повалялся бы, но главарь встал, и за ним с неохотой поднялись его спутники. Они молча подошли к краю лужайки и долго, и сосредоточенно всматривались вниз.
– Круть какая! Как же мы спустимся?
– спросил Умник, как окрестил для себя Стерлигов молчаливого мальчишку.
– Я зимой на лыжах спускался, - вслух размышлял атаман, - не додумал, что веревки пригодятся. Да и где бы мы взяли их.
– Скажи, что нам надо здесь?
– снова стал допытываться нытик.
– Скажу, - и главарь неожиданно повернулся в сторону деревьев, за которыми прятался.
– Выходи, дядя, я давно тебя слышу. Шли, как слон, и дышите громко.
Обескураженный Павел предстал перед глазами не менее удивленных спутников атамана.
– Вам горка красная нужна?
– продолжал тот, - значит, вы и есть тот незнакомец, который нам поможет. Внимательные, мудрые, до боли знакомые (Ильи? Тхурайи?) глаза мальчика смотрели на него.
Глава 8. Красная горка. Нечисть
Стерлигов смотрел на мальчика и ему мерещились расплывающиеся черты то ли своего пропавшего сына, то ли безумной Тхураи с восточного рынка. Он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Теперь Павел Павлович был точно уверен, что находится на правильном пути, не зря ему встретилась эта компания.
– Дядя, так вы нам поможете?
– Повтори, что ты сказал раньше?
– Это и говорил, - недоуменный мальчишеский взгляд выражал нетерпение и ожидание.
– Что только не померещится, - подумал Павел и продолжил, - конечно, помогу. Что надо сделать?
– Мы хотим спуститься вниз, а веревки нет!
Павел заглянул вниз и отшатнулся: его глазам открылся почти вертикальный обрыв высотой с трехэтажный дом. Ни корней деревьев, ни свежей травы, только кое-где проплешины с прошлогодней травой выдавались бугорками.
– Далеко вниз? И зачем?
– Понимаете, зимой я скатился с этой горки, никто не отважился. А мне надо было доказать себе, что я не трус. Снизу увидел розовое свечение из-под снега. Подумал, что солнце подсвечивает, но день был пасмурный. Хочу проверить, что это такое.
Друзья с уважением и удивлением смотрели на своего вожака, видно, они впервые услышали, зачем сюда пришли.
– Так как далеко вниз?
– повторил Стерлигов.
– Примерно треть пути отсюда, - ответил главарь и с нескрываемой надеждой глянул на него, ведь все мальчики считают взрослых мужчин способными на любое дело.
– Зимой под снегом не казалось так круто, - словно оправдывался мальчик, но Павел уже не слушал его. Распластавшись на траве (бедный костюм!) он пытался найти какую-нибудь зацепку для ног, чтобы спуститься на треть высоты. Там виднелся выступ, покрытый прошлогодней травой, чуть ниже горка теряла свою крутизну, и, если сильно прижаться к ней, то можно было бы и удержаться, не скатиться к подножию. Вряд ли там было что-то интересное, но Стерлигову не хотелось упасть в глазах мальчишек в прямом и в переносном смысле, и он решил попытаться достичь выступа и разглядеть как следует. Слова мальчика о розовом свечении заинтересовали его не на шутку. Чуть поодаль, примыкая к краю обрыва, росла огромная сосна, могучие корни которой стремились вниз по склону. Павел решил спуститься по склону, держась за корни, а потом уже переместиться в нужную сторону.
Молча он начал спуск, мальчишки, лежа у края обрыва, также молча следили за ним. Руки плохо слушались, и Павел волевым усилием заставлял себя крепче держаться за корни, одновременно осторожно ощупывая ногами глинистую почву. На его счастье она оказалась мягкой и податливой и, сильно впечатав ногу, можно было относительно устойчиво стоять. Вытоптав углубление правой ногой, он сделал то же самое и левой. Теперь Павел стоял довольно устойчиво и мог передвинуться вправо, в нужную сторону. Собираясь с остатками мужества, Стерлигов медленно отпустил сначала правую руку, побалансировал на обеих ногах, затем также медленно оторвал от корня и левую. Он долго стоял, не решаясь сделать первый шаг, но выбора не было, и, осторожно вытащив правую ногу из такой уютной ямки, Павел шагнул вправо, отыскивая опору в вязкой глине. Глина поддавалась легко, и следующий шаг получился намного уверенней.
Выступ оказался гораздо ближе, чем это было видно сверху. Павел наклонился, чтобы посмотреть, что находится под выступом, и увидел вход в какое - то углубление.
– Мальчики, здесь вход, я загляну, потом просто скачусь вниз по склону, - крикнул он, не поднимая головы, чтобы не потерять равновесие. С трудом втиснувшись головой вперед и втянув туловище, Стерлигов в положении скрючившейся каракатицы посидел немного, разминая затекшие икры ног и привыкая к полумраку. Углубление оказалось просторной пещерой со следами пребывания современного человека: у стены в кучке пепла лежала недогоревшая обёртка от жвачки. Наверно, свет от костра и был тем загадочным розовым свечением, что видел предводитель мальчишеской ватаги. Павел Стерлигов, ошеломленный тем, что партизанский лаз оказался намного больше узкой норы, остановился в задумчивости. Когда он привык к рассеянному свету, его глазам открылось ответвление в глубине пещеры. То, что Павел явно не выйдет тем путем, каким сюда попал, не было сомнений.