Нф-100: Врата Миров
Шрифт:
– Так-так, отказ, как я понимаю, - незнакомец занервничал, голос его наполнился человеческими интонациями, - Это не совсем слежка. Это способ уберечь известного ученого от непредвиденных несчастных случаев и поступков, мы слишком ценим его жизнь.
– Вы хотите, чтобы я его охранял? Так бы и сказали, - нарочито обрадованно воскликнул Валентин, чувствуя, как напрягся генерал, пальцы его больше не отстукивали победный марш, а перешли на "Прощание славянки".
– Когда и где меня представят?
– Не представят, - заговорил генерал, продолжая отбивать "Прощание", - надо следить инкогнито, и сообщать им, - легкий кивок в сторону посетителя.
– Понимаете, мы не хотим вас заставлять, соглашайтесь добровольно. И не хотим нервировать профессора тем, что его охраняют, пусть работает в привычном для него режиме.
– Ну, конечно, соглашайтесь. Повелительное наклонение с "добровольным" согласием никак не сочетается, - Валентин молчал, думая, как ответить, и понимая, что самое верное сейчас - согласиться и договориться о передаче информации генералу в присутствии шантажиста.
Посетитель, расценив, затянувшееся молчание по-своему, продолжил,
– Может быть, вас это убедит?
Тут же, как по невидимому знаку, открылась дверь и заглянула секретарша,
– К вам посетитель, говорит, вызвали срочно.
Генерал молча и обреченно кивнул головой.
Вошел моложавый человек, на вид лет сорока. Он остановился на пороге и поздоровался, ни кому конкретно не обращаясь. Увидев незнакомца, заулыбался ему, похоже, он его знал. Так оно вероятно, и было, поскольку генерал молчал, а незнакомец взял нить разговора в свои руки,
– Здравствуйте, профессор!
– И вы не болейте... Хотя пергидроз может...
– Расскажите о своем открытии! Ведь это ноу-хау.
– Ду юс спик инглиш?
– Ес, я ду.
– А русский язык не забыли?
– Собственно... к чему этот вопрос?
– Сказали бы: изобретение. Не надо говорить чужеродные слова, если родным языком можно выразиться.
– Ну, это... Однако, профессор, расскажите о вашем открытии.
– Значит так. Придумал витамин...
– Очень интересно!
– Не перебивайте!... Ох... Что я хотел сказать?..
– Витамин какой-то...
– Да! Принимать по чайной ложке перед сном.
– Вы утверждаете, профессор, что ваше... хм... изобретение дарует людям большую продолжительность жизни.
– Да.
– Простите, сколько вам лет?
– Сто шестьдесят.
– Вы не ошиблись? Я правильно услышал?
– Да.
– И как действует ваш эликсир?
– Что?
– Как...
– Я понял. Расскажу. Клетки плодятся. А после моего препарата отпадает необходимость похорон.
– Неужели?
– Да.
– Что же будет с телом?
– Рассыпается. В прах. Собрал веником на совочек и - выбросил.
– Здорово!... Но что с вами?
Он не ответил.
Генерал, сохраняя самообладание, позвал по селектору уборщицу.
– Напылили!
– сказала та, убирая под стулом недавнего гостя.
Шок, вот что тогда испытал Валентин. Но у него хватило самообладания, спросить, не отводя глаз от шантажиста,
– Вы полагаете, это этично так поступать с учеными?
– Что вы, не думайте о нас плохо, профессор случайно проглотил свой новый витамин, а мы узнали. Вот в этом и заключается ваша задача, уберечь под... охраняемого от подобных шагов.
Валентин сразу понял, что демонстрация этого жуткого опыта по мгновенному превращению человека в пыль проводилась специально для него, как устрашающая мера. Неизвестно, кем был этот шантажист - пришелец, но он не знал о главной способности характера Валентина, за которую его считали самым выдающимся специалистом в своем деле, профессиональной разведке. Любое давление вызывало в нем противоборство, упорное несогласие с такими методами, и вот тогда его талант раскрывался полностью, разведчик раскрывал самые запутанные дела, проворачивал самые сложные операции. Не зря генерал в самом начале встречи подчеркнул, что Валентин Александрович - самый лучший специалист. Теперь все встало на свои места: генерала шантажировал кто-то явно чужой, поскольку их служба подчинялась напрямую президенту государства. Следовательно, этот шантаж нес прямую угрозу государству, и Валентин должен был взяться за дело и, раскопав его истоки, предотвратить неведомую угрозу.
***
Подопечный ученый, его сосед Павел Павлович, сразу же ему понравился. Он только что вышел на пенсию, наслаждался отдыхом, и только невидимый охранник хотел завязать с ним соседскую дачную дружбу, как события стали разворачиваться непредсказуемо быстро. Одним из указаний Пришельца было условие, что слежка продолжается до момента получения подопечным красного конверта с печатью в виде змеи. Павел Павлович вроде бы еще не получал конверта, но слишком часто упоминал о нем и своем друге, получившем злополучное послание. Пришлось подтолкнуть профессора на активные действия, а самому неотступно следовать за ним на машине, отслеживая его передвижение по городу. Валентин подумал даже, что при прочих обстоятельствах из профессора мог выйти отличный детектив - сыщик, так грамотно и логически верно он искал своего пропавшего друга. Вот и сейчас Павел направился после городских поисков на дачную электричку с сумкой через плечо. Из поселка он выезжал без сумки. Значит, захватил с собой из городской квартиры почту или одежду.
Валентин проследил, как ученый дошел до кассы и купил билет, и затем со спокойной совестью направился к своей машине, припаркованной в тени раскидистых кленов. На машине он обгонит соседа и встретит его на скамеечке у своего дома. Никуда тот не денется, мимо его дома обязательно пройдет. До отхода пригородного поезда оставалось чуть более получаса, можно было вздремнуть за рулем, а то постоянная слежка за клиентом его порядком утомила.
– Квалификацию теряю на дачных просторах, - подумал он и замер, ощутив неотступное внимание к своему затылку.
– Не теряете, но засиделись. Мы от вас ждали более активных действий, - бесцветный голос шантажиста послышался сзади, - Не оборачивайтесь, меня там нет, но не мешало бы проследить за своим подопечным, он сейчас собирается в психиатрию наведаться, не рекомендую его туда пускать.
Действительно, Павел Петрович энергично уходил с вокзала в сторону автобусной остановки.
Валентин, насвистывая "Прощание славянки", завел машину и медленно двинулся в сторону, указанную непрошенным, внедрившимся в его мысли, ментальным захватчиком.