НФ: Альманах научной фантастики. Вып. 5 (1966)
Шрифт:
Беда разразилась в обед. Иосиф Ильич не успел еще дожевать свой традиционный бутерброд, как вбежал Алексей. Он был растерян и испуган.
— Иосиф Ильич! Скорее… там пожар!
Иосиф Ильич поперхнулся, вскочил и выбежал. От застекленного прилавка с кольцами и сережками валил дым. Пламя показалось также и в часовом отделе.
Иосиф Ильич, взглянув на мечущихся продавщиц и оторопевшего Алексея, скомандовал:
— Спокойно! Огнетушитель. Сюда.
Через несколько минут пожар был прекращен. Остался только сильный запах гари и лужи
Иосиф Ильич собственноручно вывесил на двери магазина табличку с надписью «Закрыто на учет».
— А теперь, — сказал он, обращаясь к сотрудникам, — в пожарную инспекцию. В милицию. И еще — позвоните Семечкину. Он у нас по этим делам главное начальство. Никому никуда не выходить из зала. Алексей, приготовь опись товара.
Иосиф Ильич подошел к окну и выглянул на улицу. Кто-то тронул его за локоть. Он обернулся. Перед ним стояла Надя, самая молоденькая из продавщиц. Ее лицо светилось сочувствием.
— Иосиф Ильич, — прошептала она, — не огорчайтесь…
— Мне нечего огорчаться, — отрезал зав., - огорчаться придется кому-то из вас. Такие штучки не пройдут.
Он с отвращением посмотрел на разбитое стекло и две черные зияющие дыры.
— Неужели вы не понимаете, — грустно сказал он, — что металл не горит?
Надя отшатнулась.
— Как?! Вы подозреваете… — она всхлипнула. Все продавщицы и Алексей возмущенно загалдели.
— Оно само загорелось. Мы-то при чем? Несправедливо!
Алексей выступил вперед и, прижимая руку к груди, сказал:
— Напрасно вы на нас, Иосиф Ильич. Мы тут совсем ни при чем. Оно само загорелось. Как будто маленькая бомба взорвалась.
— Ничего не знаю, — сказал Иосиф Ильич. — Ничего не хочу слушать. Будете рассказывать начальству. Оно разберется. А пока молчите. Молчите и ждите. И между собой не болтайте.
Он вновь повернулся к окну. У витрины стоял неизвестный молодой человек и делал ему какие-то знаки, Иосиф Ильич махнул рукой, предлагая незнакомцу немедленно удалиться. Неужели неграмотный? Написано учет, значит, учет. Но тот не сдавался. Он умоляюще жестикулировал, кивал головой. Чтобы отвязаться от назойливого посетителя, а заодно и отвлечься от черных мыслей, Иосиф Ильич вышел к нему.
— Что вам?
— Простите, я хотел узнать, не проданы ли мои…
— Покажите квитанцию, — перебил его Иосиф Ильич. Его отличительной особенностью была способность помнить владельцев почти всех наиболее ценных вещей. Взглянув на две помятые бумажки, он сейчас сразу же все вспомнил.
— Часы швейцарской фирмы и подвески с бриллиантами, — пробормотал он, придерживая ногой дверь.
— Ага, — негромко сказал парень.
Иосиф Ильич с недоверием покосился на молодого человека. За ним уже собралась небольшая группа людей, норовивших проникнуть в магазин, невзирая на заградительную надпись.
— Нет, не продано. Я подвески еще утром видел, — сказал Иосиф Ильич и захлопнул дверь.
Потом вечером, анализируя события дня, он отмечал, что после этого разговора все дальнейшее распалось на отдельные фрагменты, в которых нелегко было отыскать внутреннюю логическую связь. Отсутствие такой связи очень раздражало Иосифа Ильича.
Сначала приехали пожарники. На красной машине с выдвижной лестницей и шланговыми барабанами. Все были в зеленых касках и при топорах. Пришлось им довольно долго втолковывать, что ничего не нужно тушить и все меры уже приняты. Потом появился инспектор охраны, а за ним и Семечкин в неизменном ратиновом пальто.
Сколько ни напрягал память Иосиф Ильич, он так и не мог вспомнить, о чем шел разговор с инспектором. А разговор был долгий, это он знал точно. Запомнилась только зеленая ковбойка инспектора и серый галстук под смятым воротничком. Семечкин тоже что-то очень много говорил, и главным в его речи было слово «попустительство». Затем появились представители ОБХСС. Они разложили бумаги на столе Иосифа Ильича и принялись писать. Сотрудников по одному вызывали давать показания.
Иосиф Ильич затосковал. Эти люди, шум, подозрительные взгляды — все действовало ему на нервы. У него разболелась голова, стало ломить в затылке.
Шариком подкатился Семечкин. Лицо его было торжествующее и суровое.
— Ну вот, — сказал он.
— Что вот? — спросил Иосиф Ильич, подымая глаза на начальника. Впервые за пять лет совместной работы ему пришла в голову мысль, что Артемий Игнатьич дурак. Сейчас Семечкин был далеким и пыльным. Его толстые губы шевелились смешно и неуместно, как в немом кинофильме.
— Не сходится. Мы провели инвентаризацию, — донесся до Иосифа Ильича голос из космоса.
— Как так?! — встрепенулся Иосиф Ильич. — Я утром все проверил.
— Не сходится, — повторил Семечкин, — не хватает часов и подвесок с бриллиантами.
— Не может быть?! — воскликнул Иосиф Ильич. — Золото не сгорает!
— Получается, что сгорает, товарищ, — ехидно заметил кто-то.
Усталость и оцепенение словно рукой сняло. Неопределенное туманное подозрение превратилось в реальную опасность, и с ней нужно было бороться. На честь Иосифа Ильича пала тень, с этим он не мог примириться. Бросился к ящикам и сейфам. В который раз проверил наличие ценностей по описи. Обшарил все углы. Семечкин не ошибался. Не хватало часов и подвесок. Часы бы еще ничего. Часы, черт с ними, это дешевка. Но подвески! Их стоимость выражена цифрой с тремя нулями.
— Странная, очень странная картина получается, гражданин заведующий, — говорил потом следователь. Иосиф Ильич хорошо, даже слишком хорошо запомнил слова следователя и жест, с которым тот стряхивал пепел в морскую раковину.
— Пока не решен вопрос об источнике пожара, я не могу сделать окончательного вывода, но тем не менее… Пропажа ценностей, вы ее, кстати, никак не можете объяснить, наводит на мысль об умышленной акции. Да… Вот характеристики ваших работников, Они как… соответствуют?