НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 25
Шрифт:
В результате рассказ был выправлен до неузнаваемости и, по мнению Шварца, смотрелся недурно. Захватчиков-землян он решительно убрал, заменив их на более «нейтральных» агрессоров с Юпитера. Мягкие пастельные описания призрачных марсианских городов (а они были, эти города, в первой редакции рассказа!) уступили место энергичным, крепко сколоченным фразам. Заиграл сюжет, настроение уступило место грубо-вещественному действию. Словом, теперь рассказ был «что надо».
Еще наступит время, и уже не Брэдбери придется подделываться под среднестатистические стандарты книжного рынка, а сами законодатели — редакторы и издатели — будут с руками отрывать брэдбериевские рассказы. Какими бы непривычными они ни казались на первый взгляд… Пока же юным автором владеет единственное стремление — напечататься, и он не сопротивляется «давлению».
Профессиональная интуиция не подвела Шварца — рассказ тотчас
С момента публикации «Трубача» рассказы пошли споро — один за другим. Словно плотина прорвалась! Той зимой Рэй даже перестал продавать газеты, решив перейти, что называется, сна вольные хлеба». Голова его забита десятками сюжетов, идей, ждущих реализации, а тут еще неожиданный успех в популярном журнале «Жуткие истории», название которого говорит само за себя… Молодой автор буквально разрывается на части от обилия планов, и Марс, заблистав было на горизонте, на время забыт.
2
Пока «Трубач» лежал в редакции, вышли еще два рассказа Брэдбери. Но все они (вместе с «Маятником») были явно или неявно написаны в соавторстве (так, к рассказу «Свеча» конец дописал закадычный друг Брэдбери по Лос-Анджелесской Лиге Г.Каттнер).
Только в дневнике промелькнула запись: «Работаю над книгой о людях на Марсе». Шел тогда 1944 год.
И так — все сороковые годы. Биография писателя полнится фактами и датами. Но вот о том, что где-то в непостижимых тайниках сознания молодого Брэдбери рождается, наливается соком главная книга, можно только догадываться. Какие-то отдельные штрихи, даже не эпизоды, — словно отблески молнии, сверкнувшей где-то далеко-далеко, даже и уследить не успеваешь…
А в Европе бушевала война, развязанная гитлеровской Германией. Целые страны были растоптаны кованым немецким сапогом, и только Советский Союз, приняв на себя всю тяжесть борьбы с фашизмом, смог устоять. Но в Америке об этом почти не знали (да и до сих пор, как выяснилось, не знают)… Только в канун сорок второго года, когда Россия буквально истекала кровью, сдерживая натиск немцев, война докатилась и до берегов Америки. 7 декабря название никому доселе неведомого места в Азии — Пирл-Харбор — тенью национального позора повисло над Соединенными Штатами, население которых успели приучить к тому, что «у нас это невозможно», — и американцы волей-неволей перестали относиться к войне, как к событию европейскому. Рэя в армию не взяли по близорукости, но и он, конечно же, повидал и передумал за эти военные годы многое. Главные антивоенные вещи Рэя Брэдбери — «Марсианские хроники» в их числе — еще только «обкатывались», но понимание бессмысленности и аморальности человеческой бойни, затеянной «сверхчеловеками», уже накрепко засело у него в голове. А что такое «фашизм», будущий писатель потом познал и на собственном опыте, но уже в своей родной Америке…
Проходят три военных года, и только осенью 1945-го — долгожданная, давным-давно запланированная поездка в Мексику на автомобиле. Поехали вдвоем: спутником Рэя был художник Грант Бич. Путешествие было задумано как своего рода творческая командировка: по заказу Лос-Анджелесского музея друзья собирали в Мексике коллекцию народных масок. А кроме того, в течение двух месяцев молодой писатель еще и накапливал необходимый «багаж» впечатлений для будущего «мексиканского» цикла.
И именно здесь, в Мексике, в душном мареве устоявшегося воздуха, возможно, увидел впервые Рэй Брэдбери другую пустыню — покрытую ровной геометрической сетью высохших каналов, на мраморных берегах которых раскинулись дивные, как сон, города с опустевшими домами, скорбными как усыпальницы. А звездными ночами, когда жара чуть отпускала, но не уходила совсем, чудились ему, наверное, те же города, но еще более загадочные в лунном свете, непривычно ярком свете от двух лун сразу…
Весной же сорок шестого случилось то, что легко может случиться, если вам двадцать пять, душа полна романтики и поэзии, а на дворе — апрель. В книжном магазинчике Фаулера Рэй встречает девушку, Маргарет Сьюзен Макклюр — до Марса ли тут было.
Впрочем… Песчаный пляж на десятки миль, отгородивший город от океана, словно нарочно был создан для влюбленных. Во время частых свиданий на берегу, Брэдбери хорошо это помнит, под шорох-аккомпанемент прибоя Маргарет вслух читала своих любимых поэтов — Байрона и американскую поэтессу начала века Сару Тисдейл. А Рэй вглядывался в дрожание струившейся с горизонта лунной дорожки, слушал и повторял про себя — в десятый, сотый раз — полюбившиеся строки:
Не бродить уж нам ночами,Хоть душа любви полна,И по-прежнему лучамиСеребрит простор луна…Вспоминаете эти строчки? Они прозвучат в одной из самых ярких новелл будущих «Марсианских хроник» (Брэдбери так и назовет новеллу: «И по-прежнему лучами серебрит простор луна»). И прозвучат такой же волшебно-лунной ночью, а в воздухе, не по-июньски морозном (новелла датирована июнем 2001 года), будет разлит свет все тех же двух лун…
Как робко, но и неудержимо, рвется к свету росток, которому суждено не только расцвести, но и затмить своей красотой все вокруг!
Сам автор еще вряд ли догадывается, что за образы тревожат его фантазию, но Марс уже тут, перед глазами — зыбкий, переливающийся, завораживающий.
Жизнь шла своим чередом, только слово «Марс» мелькало теперь почаще. Летом того же сорок шестого года читатели журнала «Планетные истории» с восторгом встретили новый рассказ Брэдбери — «Пикник на миллион лет». Позже автор сменил название на более лаконичное: «Каникулы на Марсе» — под таким заголовком нам и запомнился первый из напечатанных и последний по хронологии рассказ «Марсианских хроник». И, вероятно, лучший.
Вот ведь как вышло: конец вовсе не венчал дело, совсем наоборот. И быть может, именно в это время Брэдбери посетила шальная мысль, а что если… Он уже по-деловому, вполне профессионально вглядывается в мир, который вчерне создан в голове и который осталось только перенести на бумагу. Действительно, всего ничего: по заключительному фрагменту цикла восстановить весь цикл целиком!
Но его вновь отвлекают! Правда, и на этот раз событие нешуточное: первая книга, вышедшая неожиданно даже для самого автора. Зимой сорок шестого — сорок седьмого года небольшое издательство «Аркхэм Хаус», специализирующееся на выпуске «страшной» литературы (оно было создано для пропаганды творчества недавно умершего американского писателя Говарда Лавкрафта, «короля» романов ужасов), вдруг возымело желание издать томик рассказов молодого автора Рэя Брэдбери. И уже в октябре счастливый дебютант с едва скрываемым трепетом ощупывал суперобложку, на которой были изображены зловещие маски и крупными буквами значилось имя автора:
Рэй Брэдбери.
И чуть ниже — заголовок:
«Темный карнавал».
Посвящена была книга Гранту Бичу.
В сборнике, изданном тиражом 3000 экземпляров, научной фантастики почти что и не было. Ведьмы и скелеты, угрюмые заброшенные дома на пустырях, полные привидений и тайн, карлики и дети-чудовища, загадочные мексиканские мумии и зловещие чучельщики… — мир ночных кошмаров заполнил страницы этой книги, сея в душе читателя то особенное «осеннее уныние», которое потом будут связывать с именем Рэя Брэдбери.
Вторая книга, твердо решил Рэй, откроется посвящением жене Маргарет: 27 сентября в лос-анджелесской епископальной церкви мисс Макклюр стала миссис Брэдбери.
То, что вторая [3] книга не за горами, Брэдбери знает наверняка. За день до свадьбы он в торжественно-шутливой обстановке сжигает свои ранние «пробы пера», «миллион слов дурной прозы». В это время он ощущает себя уже настоящим профессионалом, хладнокровно рассчитывая наперед будущие публикации. К этому есть основания: его заметили. Рассказы Брэдбери, правда, не научно-фантастические, начали проникать на страницы журналов «Америкэн Меркьюри», «Колльерс», «Шарм», «Мадемуазель», «Нью-Йоркер», «Харперс», куда никак не могли прорваться коллеги-одногодки Рэя, А рассказ «Возвращение домой» (этот-то фантастический — из серии о дядюшке Эйнаре и его семейке!) включили в весьма престижный сборник-ежегодник «Лауреаты премии имени О’Генри» за 1947 год.
3
До этого Брэдбери успевает закончить сборник стихов для детей «Зажигайте ночь». Написанная за неделю, в самом конце ноября 1949 года, книга почти поспела к рождению дочери, которую назвали в честь матери Сьюзен Маргарет (вышла книга в свет позже, в 1955 году).