НГ (Не Говори)
Шрифт:
В новом доме брата я был завсегдатаем. Акила превосходно готовила и не докучала своим присутствием. Когда родился их первенец, его назвали в честь моего отца. Не будучи сентиментальным, я, все ж, прослезился. Второй была девочка, которой дали имя моей матери, скончавшейся не за долго до ее рождения.
Я остался совсем один.
Мне невыносимо было наблюдать за счастьем других, но по-прежнему я снова и снова приходил в дом Малика, не имея сил пребывать в одиночестве.
Как-то я постучал к нему. Открыла Акила, сказав, что мужа нет дома.
Зная мою близость своему супругу, она впустила меня, разрешив дождаться его прихода. Предложив угоститься
Я начал захаживать, специально подбирая время, когда он отсутствовал. Акила ко всему прочему оказалась очень умной женщиной, способной поддержать любую тему разговора. Я старался приблизиться к ней, стать, для начала, ее другом, чтобы она могла мне доверять.
Это было необъяснимое желание, которое, как бы я ни старался, не мог игнорировать. С каждой минутой, проведенной с ней, я все больше и больше мечтал, чтобы она взглянула на меня не только как на брата своего мужа, но и как на мужчину. Так продолжалось целый год. Малику было приятно, что самые родные для него люди смогли найти общий язык и подружиться между собой. Моя же зависть к нему стала преобразовываться в ненависть. Я не понимал, почему одним в этой жизни достается все, другие же обделены от рождения. Ведь Малик с самого детства получал все, не предпринимая ничего для этого: он всегда был силен, имел обеспеченных родителей, заполучил прекрасную жену и замечательных детей.
А что досталось мне?
Как ни силился, я не мог найти ничего положительного в своей никчемной жизни.
И я решил, что изменю ситуацию, чего бы мне это не стоило.
Акила была покорной женщиной. Но, я знал, никогда не согласилась бы быть не единственной, не смотря на традиции. Я решил воспользоваться этим. Как-то, водя беседы с Маликом, я спросил, почему он не заведет себе еще жены, ведь у него вполне достаточно средств, чтобы содержать обеих. Он улыбнулся, сказав, что никогда бы не возжелал иной женщины, нежели Акила, подарившая ему сына и дочь. «Мой отец был способен содержать горем из нескольких жен, но не представлял себе такого поворота событий. Видимо, я в него». Такой взгляд на мир является редкостью. Меня взяла досада, ведь миллионы мужчин мечтают иметь сразу много женщин, но не имеют такой возможности, а он отказывается от такого подарка судьбы. Потерпев фиаско, я решил пойти обманным путем и стал намекать Акиле, что Малик подумывает о второй жене. Как я говорил, она была покорной и не смела перечить мужу. Поэтому молча начала переживать обиду и строить планы мести… Я согласился быть ее потворщиком в этом.
С каждым днем моя цель казалась все более досягаемой. Сначала я возмущался его неблагодарности, потом, придвигаясь ближе, придерживал за плечи, выражая свою поддержку. Затем гладил по голове, когда с нее плавно соскользнул хиджаб. Она попыталась отстраниться, но я притянул ее к себе, заключив в объятия. Тогда она вырвалась из цепкой хватки и с испуганным видом попятилась от меня. Заслышав шаги на улице, она наскоро нацепила хиджаб и, сделав невозмутимое лицо, села напротив. Малик вошел, как всегда, радостный моему присутствию. Акила поприветствовала мужа. Во время беседы она скрывала свою досаду, но я замечал ее отголоски во взгляде и голосе жены брата. В голове роились мысли и предположения о причинах сокрытия моего недостойного поведения. То ли женщина не хотела разрушать нашу с братом давнишнюю дружбу, то ли решила продолжить то, что начал я.
На следующий день Малик был дома, помешав свершению моих планов. Я боялся, что Акила может проболтаться и о случившемся и о моей лжи, но этому не суждено было сбыться, и я успокоил свои нервы.
Когда же я посетил дом брата, спустя пару дней, его там не оказалось. Акила все так же пахла жасмином. Она кротко смотрела на меня сидя напротив. Я приблизился к ней, чтобы проверить реакцию. Она оставалась неподвижна. Я положил руку на плечо. Она по-прежнему сидела, будто не замечая происходящего. Тогда я провел по голове, как тогда, сбросив платок, обнаживший ее гладкие волосы. Я вкусил их божественный аромат, зарывшись лицом. Акила со взъерошенной прической окаменела и не смела сопротивляться. Я стал стягивать галабею, узрев ее покатые плечи. В тот миг пришло понимание, что я могу обладать ею. Что и на мою долю выпала хоть часть того, что принадлежало Малику.
Теперь каждый раз, заходя в отсутствие брата к нему в гости, я овладевал Акилой, как своей женщиной. Спустя время, я заявил, что хочу рассказать обо всем ее супругу, но она воспротивилась этому. Она сказала, что даже потеряв его, она не станет моей женой. Я снова оказался обманутым судьбой, но отказаться от визитов к жене своего названного брата уже не мог. Как-то я пришел в надежде нового удовлетворения своей похоти, но застал присутствие Малика. Он был как-то по-особому приветлив и рад встрече. Усадив на диван, он сообщил мне благую весть о скором появлении третьего чада в его семье. Я оторопел.
Этот ребенок мог быть моим. Тогда я понял, что не могу отдать единственного родного человека в этом мире тому, у кого и так есть все. «Он мой», – бесцветно произнес я. Акила нервно уставилась на мужа, ожидая его реакции. Брат вопросительно взглянул на меня. «Этот ребенок мой, Малик». Поведав обо всем другу, я подошел к Акиле, которая с ненавистью смотрела на меня. «Он сказал, что ты ищешь вторую жену!» воскликнула женщина, падая на колени. Малик остановил ее жестом и произнес: «Сейчас я говорю с моим братом». Я думал, он выгонит меня с позором из своих владений. Прогонит и Акилу. Но он только сказал:
«Я прощаю вас», – и ушел в свою комнату. Акила набросилась на меня, теряя рассудок: «Он не твой! Если бы он оказался твоим, я бы лучше убила его еще в утробе! Убирайся!» И я ушел.
Я бы мог попробовать бороться за возможно своё чадо, но это не принесло бы мне счастья. Акила никогда не стала бы моей женой, а растить ребенка один я бы не смог.
Кабир замолчал. Все знали, что он пытается продолжить свой рассказ, но остальное не имело значения.
– Давайте поблагодарим Кабира за то, что он поделился с нами своей историей.
– Спасибо, Кабир, – дружно пронеслось в полумраке.
Еле различимые лица смотрели друг на друга, гадая, кто будет следующим. Но главный интерес представлял Джанджи. Единственное, что могло разбавить однообразие здесь – вновь пребывшие. Каждый помнил свое появление. Каждый знал, что при этом чувствуешь. У тебя куча вопросов, ты пытаешься их задать, но понимаешь, что все, что ты говоришь, только ты и слышишь. Единственное, что позволено тебе произнести – твоя история. Это не зависит от твоего желания. Ты просто начинаешь говорить, как только тебя выбирают.