Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян.
Шрифт:
— Если к твоему отцу мне тебя не довезти, хочешь — к моему отвезу? Будешь моим родителям дочерью, мне — женой.
Вспыхнули у красавицы щёки, ничего она не ответила, только склонила голову в знак согласия да сняла с пальца перстень и надела его купеческому сыну на мизинец.
Долго ли плыли обратным путём, коротко ли, а приплыли в родную гавань. Отец с матерью молодого купца не встречают, — ведь уплыл их сын на новом корабле под тугими белыми парусами, а к пристани подходит ветхая посудина с лохмотьями на мачтах.
Рассердился отец на сына, услышав,
«Хорошая жена — самое большое богатство. Что бы я без своей старухи делал? Прибыли получал и убытки терпел, счастье и несчастье — всё она со мной делила».
Сыграли свадьбу, зажили все вместе. Полюбилась старикам невестка, и с сыном они ласковы. Только больших дел отец сыну не поручает. Вроде приказчика при себе держит.
Год так прошёл. Стала мать просить за сына:
— Ничему он в подручных у тебя не научится. Дай ему новый корабль, испробуй ещё раз его силы.
А отцу и самому того хотелось. Снарядил он корабль больше первого, нагрузил товарами лучше прежнего и отправил сына в торговое плаванье.
Быстро бежит корабль по морю вдоль побережья, свежий ветер паруса надувает. Сколько сёл, сколько маленьких городков миновали, не сосчитать — нигде молодой купец к берегу не пристаёт. А причалил он к пристани большого города с высокими башнями, с каменными домами. Сам себе сказал:
— Вот уж тут я свой товар с выгодой продам, с выгодой и новые товары куплю. Будет отец доволен!
Только ступил на берег, смотрит — стражники каких-то бедняг волокут и в темницу бросают. Да не одного, не двух, десятками, сотнями сгоняют. Подошёл молодой купец поближе и спросил у стражника:
— Что тут делается? Неужто в вашем краю столько воров-разбойников развелось?
Какие они воры, какие разбойники! — отвечает стражник. — Все честные земледельцы. Прошлый год недородный был, подати им нечем платить. Вот нам и велено их в темницу бросить и держать до тех пор, пока недоимки не уплатят. Мы и сами не рады, да приходится исполнять приказ.
— А велики ли недоимки? — спросил молодой купец.
— Нам не сказано, про то начальник знает.
Пошёл молодой купец к начальнику, всё узнал. Велик долг, да если все товары до последнего продать, как раз покроется.
Пока он товары распродавал, пока платил крестьянские недоимки, только про бедняг и думал, а как сел на пустой корабль и в обратный путь тронулся, тут и вспомнил про отца. Да ведь когда дело сделано, жалеть не о чем!
Корабль в родную гавань вошёл, а уж на берегу встречают его и отец, и мать, и молодая жена, и старая нянька.
— Ну что, — спрашивает отец, — хорошего ли товара накупил в чужом краю?
— Не привёз я товара, — сын отвечает.
— Значит, деньги привёз?
— И денег не привёз.
Тут сын пал отцу в ноги, всё рассказал, во всём повинился. Но отец и слушать ничего не захотел, прогнал сына с глаз долой.
— Уходи куда хочешь, живи
Но красавица только головой покачала.
— Нет, батюшка, — говорит, — место жены рядом с мужем. Что с ним станется, то и со мной будет.
— А я свою ненаглядную не оставлю, — сказала старая нянька. — Не для того я её с младенчества нянчила.
Поселились они втроём в маленьком домике вблизи гавани. Узнали нужду, узнали и тяжкую работу. Купеческий сын работы не боится, одно лишь его тревожит: реже улыбается молодая жена. Раньше по утрам весёлые песни напевала, а теперь всё больше молчит да глядит в морскую даль.
Вот и говорит он однажды жене:
— Ты царская дочь, а в бедности живёшь, не годится это. Виноват я перед тобой.
— Напрасно себя винишь, я не по богатой жизни тоскую, — отвечает она. — Мне бы отца повидать. Соскучилась я очень.
— Был бы у меня корабль, я бы твоего отца разыскал.
Тут старая нянька голос подала:
— А ведь турецкий корабль, тот, на котором мы в неволе томились, так в гавани и ветшает.
Купеческий сын старуху обнял:
— Спасибо тебе за совет. Как же это я сам не додумался! Стали турецкий корабль чинить. Красавица жена со старой нянькой на рваные паруса заплаты ставят. Купеческий сын прогнившие доски новыми заменяет, смолит днище и борта, начищает турецкие пушки до блеска. Закончил одну работу, за другую принялся: на корме нарисовал портрет молодой жены, на носу — нянькин портрет.
Из старого корабля нового не сделаешь, а в плаванье пуститься можно, хоть в близкое, хоть в далёкое. Купеческий сын в далёкое отправился — прямо из гавани в открытое море.
Плывёт корабль неведомо куда. В море — не на проезжей дороге, спросить не у кого. Рассказывали жена да старая нянька, что на острове жили, в белом дворце на горе посреди зелёного сада. Вон и остров показался вдали. Подплыли чуть поближе — нет, не то это место. Один песок да камни на том острове, только чайки по прибойной полосе ходят. Снова по морю рыщут, во все стороны море оглядывают. Вот опять остров, и опять не тот — голые скалы стеной из волн поднимаются, а над ними орёл высоко в небе кружит.
Поплыли дальше, дней-ночей не считая. Наконец увидели третий остров. Обрадовался купеческий сын: в точности всё так, как ему говорили, — большой остров, красивый город, белый дворец на горе посреди зелёного сада. Подошли к острову, принялись из пушек палить в знак приветствия.
Удивились горожане, и царь во дворце удивился: кто бы это к ним приплыл? Верно, знатный гость пожаловал! Кликнул царь первого министра и поспешил к пристани. Корабль уже на якоре стоит. Видит царь — на носу корабля старушка нарисована, и похожа она на старую царевнину няньку. А на корме портрет самой царевны. Словно живая, прекрасными глазами смотрит, отцу румяными устами улыбается. Обезумел царь от радости, бегом на корабль бросился. А министр… О министре потом речь пойдёт.