Ни капли волшебства
Шрифт:
— Через раз, — пропыхтел Ордж, орудуя камнями, — иногда вообще не получается, и сидим голодными.
— А нельзя ли сходить к Хо, и попросить у него спичек?
— У Хо никто, никогда и ничего не может взять, — пропыхтел Ордж, — он живет один, и попасть к нему на прием очень трудно…
— А кто он вообще такой? — словно невзначай поинтересовался Морокл, — я слышал о Хо много интересного, но никогда о нем не рассказывал истинный хохоец.
Камни в руках Орджа чиркнули друг о дружку особенно удачно. Искорки пробежали по
— Хоть я и не люблю любознательных, но тебе, так и быть расскажу, — начал Ордж, откинувшись на траве, — Хо настоящий хохоец, но родился он не здесь, а прилетел всего несколько лет назад. Придя в джунгли, он сразу построил себе большой белокаменный дворец и стал жить на самом краю Великой Хохойской Пустыни.
Ордж замолчал. Морокл несколько секунд слушал, ожидая продолжения, потом поинтересовался:
— И это все?
— А вы что хотели? Чтобы я сочинил увлекательную историю о том, как Хо организовал банду, терроризировал население ближайших планет, а потом ушел на покой и теперь убивает всех, кто приблизиться к его дому ближе чем на километр? Нет, я такое нафантазировать не способен. Рассказываю все, как есть.
— Но ведь он международный террорист! Самый известный во Вселенной. Его знают везде!
— Потому что он особенный! — таинственно сказал Ордж, и подкинул в разгорающийся костер несколько веток. Темнота стремительно опускалась на джунгли. Со стороны пальм и деревьев раздались первые звуки просыпающихся обитателей ночи. Крюков вздрогнул. Обычно рев и крики не предвещали ничего хорошего. В темнеющем небе призывно заурчали грозовые тучи.
— И что в нем такого особенного? У него три руки? Или птичье гнездо на голове?
— Допустим, птичье гнездо и у меня есть, — сказал Ордж, — неужели не догадываетесь? Живет Хо, никого не трогает, а его все знают! И даже небылицы рассказывают о террористической банде, нелегальных доходах и трупах у него на заднем дворе! Ну же? Кто догадается, тому там несколько ребрышек! А кто не догадается — того съедим!
— Так вы еще и людоеды, — фыркнул Морокл.
— Среди вас только один человек. Скажем так — мы существоеды.
— А меня вообще нельзя есть, — сказала Лиз, — я ядовитая и желчная. Лучше меня похороните.
— А что хорошего в том, что тебя похоронят заживо? — удивился Морокл.
— Ты обо мне волнуешься, дорогой?
— Не в этом дело. Мне просто интересно. Ладно меня — зарежут и съедят, а тебе еще под землей лежать, пока воздух не закончится. Это же хуже.
— Не забывай, что с тобой потом будет, после того, как съедят и переварят, — парировала Лиз, — лучше под землей, солнышко.
— Результат, кстати, один и тот же, — встрял Ордж, подбрасывая хворост.
— А я, кажется, догадался, — сказал вдруг Крюков, — если ты говоришь, что Хо поселился на краю пустыни и никого не трогает,
— Молодца! Будут тебе ребрышки! — Похвалил Ордж.
— Откуда так много знаешь? — поинтересовалась Лиз.
— Моя учеба! — гордо ответил Морокл, — я вел с ним разъяснительные беседы еще на заре нашего знакомства!
Тут вновь появился Дж, от постоянного мельтешения которого, честно говоря, уже начинало рябить в глазах. В руках он держал ржавый, погнутый шампур.
— Федот сказал, чтоб мы ему завтра притащили половину от того, кто толще, — сказал он, присаживаясь рядышком, — а еще сказал, что пожарить можно и у него. Там древесина лучше.
— Ага, а потом за пользование дровами и землей возьмет еще половину. Нет уж, сами справимся. Давай сюда, — Ордж забрал шампур и принялся ловко насаживать освежеванную двухголовую тушку на него.
При взгляде на этот кровавый процесс, Крюкову расхотелось есть совсем. В кармане штанов еще лежали две пачки маго-маго, которые он успел спрятать во время появления хохойцев, но добраться до вожделенного лакомства (правда, никто не дает гарантий, что маго-маго не окажется противным и соленым на вкус) не представлялось возможным. Морокл же, наоборот, громко сглотнул и поинтересовался:
— Раз уж мы попали к вам в плен, и нам суждено стать вашим завтраком, не угостите ли крылышком?
— Мы же должны набирать вес, чтобы быть сочнее и вкуснее! — поддакнула Лиз.
— Мне нельзя сочное, — пожал плечами Ордж, — у меня язва желудков.
— А мне-то можно, — встрял Дж, — я хочу сочное и вкусное!
— Вот и отдашь им свое крылышко, а я делиться ни с кем не собираюсь.
— Тогда дай мне оба крылышка!
— Почему это?
— Потому что я тебе тогда отдам половину ребрышек и голову.
— Голова и так моя!
— Половина головы моей! Я ловил шмакрудава! Я его освежевал и ощипывал! Раз уж на то пошло, он весь мой!
— А вот это видел? — Ордж скрутил кукиш и ткнул им под нос брата, — поймав шмакрудава ты выполнил свои прямые обязанности по пополнению провианта в нашем племени, понял? А как делить пищу решаю я и только я, как старший по званию!
— Есть, — козырнул слегка обескураженный Дж, — но, может, все-таки дашь мне оба крылышка?
— Ладно, — смягчился Ордж, — тогда ты первый стоишь на посту.
— Я и так всегда первым стою.
— Нет. Всегда ты стоишь в порядке очереди сам за себя. А сегодня отстоишь за себя, а потом еще первым, до восхода солнца.
Дж задумался:
— А ты когда будешь стоять в таком случае?
— Я? После восхода солнца. Как встану, так и до самого вечера.
— Но ведь и я тоже не буду спать до самого вечера!
— Все верно, — сказал Ордж и повесил шампур с шмакрудавом над костром. По поляне мгновенно пронесся характерный запах жарящегося мяса.