Ни капли волшебства
Шрифт:
— Одну минуту, держите сдачу.
— Оставь себе, — великодушно махнул рукой Морокл, и распахнул дверцу.
В салон тотчас проник холодный, пронизывающий до костей ветер. Тот самый ветер, который обычно называют космическим. Алексей инстинктивно поджал ноги.
— Не боись. Тут есть тропинка, — успокоил Морокл.
— А воздух?
— И воздух. Специальная подкачка.
Алексей осторожно выглянул. Под колесами автомобиля уютно расположилась неширокая, метра полтора в ширину, дорожка. Из какого она материала, как держится в пространстве и вообще твердая
— Откуда здесь ветер? — спросил Алексей, с максимальной внимательностью опуская ногу на податливую поверхность.
— Оттуда же, откуда и воздух, — ответил Морокл, — тебя же не разорвало, когда мы открыли дверцу, хотя надо бы… В общем, этот участок космоса, на подходе к планете Совета, перекрыт прозрачной пленкой, в которой всегда есть воздух. До планеты обычно добираются по тропинке. Это самый быстрый способ.
— Быстрый способ? — Алексей приложил ладонь к глазам и пригляделся, — до планеты еще идти и идти.
— Сто два световых года.
— Действительно немного, — хмыкнул Алексей.
Такси за его спиной глухо заурчало. Таксис козырнул щупальцем (Алексей даже успел разглядеть появившийся среди слизи фиолетовый глаз), выкинул в форточку окурок и отчалил.
— Пошли?
Морокл, вопреки ожиданиям, занимался совсем непонятными делами. Присев на дорожку, он стянул тапочки и аккуратно поставил их около себя. Потом лег лицом вверх и заложил руки за голову.
— Ты что делаешь? — осторожно поинтересовался Алексей, на всякий случай отступая на шаг назад. Мало ли что на уме у страховых агентов с далеких планет.
— Готовлюсь, — пожал плечами Морокл.
— К чему?
— Внимание, — сказал металлический (явно записанный на пленку) голос, зазвучавший аккурат между ног Алексея, — вы только что произвели тесный контакт с Межпланетной Летной Дорожкой фирмы "Пурпб и братья". Назовите свои имена и конечный пункт назначения.
— Морокл. А это Алексей. Пункт — планета Совета, — сказал Морокл в воздух, потом подмигнул Крюкову и сказал тише, — ложись. А то поздно будет.
— Что поздно? — не искушенный в космических путешествиях спросил Крюков.
Дорожка под его ногами мелко задрожала.
— Ложись! — Морокл настойчиво потянул Крюкова за штанину.
В следующее мгновение повторять было уже поздно и бессмысленно. Дорожка дрогнула в последний раз и вдруг рванула вперед. Алексей попытался ухватиться за воздух руками, но сила инерции, вкупе с еще рядом других физических сил, неумолимо опрокинула его на спину. Крюков громко крякнул.
— А я предупреждал, — донеслось сбоку.
В последующие несколько минут говорить стало совсем невозможно. Дорожка набрала сверхзвуковую скорость. Ветер свистел в ушах и норовил содрать с Крюкова всю одежду. Звезды над головой расплылись в яркие завихрения и загогулины. Рядом довольно посапывал Морокл, который, похоже, воспользовался спокойной минуткой и задремал. Что-то со свистом пронеслось мимо.
Наконец, Алексей почувствовал, что дорожка начинает притормаживать. До заметно отмороженных и заложенных Алексеевских ушей донесся скрежет тормозного механизма, откуда-то снизу. Правда, заглядывать под дорожку он так и не осмелился. Звезды исчезли, уступив место приятному светло-голубому небу и перистым облакам, лениво перебирающимся из одной точки небесного пространства в другую. Запахло свежестью, а ощущение космиче-ского холода сменилось ощущением стремительного приближения к земле.
— Уф, кажется, прилетели. — Сказал Морокл, — не вставай, пока не предупредят. А то снесет.
— Мгм.
— Эти дорожки сплошное недоразумение. Раньше еще прилагались специальные ремни, но потом от них отказались с целью экономии. Теперь если снесет, то деваться некуда — придется парить в вакууме, пока не выловят спасатели.
— Мгм.
Морокл сел и занялся наведением порядка в своей одежде с искренней любовью существа, который дни и ночи напролет носит костюм с красной розочкой в петлице и даже спит в нем, разве что снимая тапочки. Металлический голос монотонно произнес откуда-то из пространства:
— Приземление успешно совершено. Пожалуйста, опустите в лоток два с половиной косморубля и пройдите в регистрационную кабину для заполнения анкет.
Прямо из воздуха выдвинулся небольшой лоток с круглой металлической ручкой и пластиковой табличкой, прикрученной на два болта. "ЗА ПРОЕЗД" — гласила табличка. А ниже, мелким шрифтом — "При наличии билета, прокомпостировать".
— Наличных нет? — в очередной раз переспросил Морокл. Надежды в его словах поубавилось.
— Ни копейки.
Вздохнув, и проворчав что-то на счет гниющего капитализма, Морокл положил в лоток два с половиной косморубля. Лоток бесшумно растворился в воздухе.
Пока Морокл надевал тапочки, Алексей осмотрелся.
Похоже, они зависли где-то между землей и небом. Облака проплывали над головой едва не задевая макушку, а серо-зеленая земля с редкими кляксами воды слабо виднелась где-то внизу. Зато край дорожки неожиданно уперся в материализовавшуюся неизвестно откуда металлическую дверь. Весомая была дверь, судя по виду — пуленепробиваемая. Ручек на ней никаких не было, зато виднелся глазок и висела табличка, сообщающая, что это "Главная Регистратура Совета", и часы работы (четыре дня в неделю, до обеда). Под дверью лежал резиновый коврик, на котором было что-то написано на незнакомом языке. Около коврика стояли тапочки.
— Что там написано? — спросил Крюков.
— Это по бурхуйски, — ответил Морокл, — вытирайте ноги, пожа.
— Пожа? Что такое пожа?
— Ну, дальше затерто. Видно часто вытирают. Видишь тапки? И мы вытрем, не гордые. На Совет летают все, кому ни лень. Даже бабушки летают, чтобы совета спросить, когда им лучше этим летом маго-маго посадить. На планете, знаешь ли, любой совет дать могут. За определенную плату, конечно.
— Я очень рассчитываю, — сказал Крюков, и почувствовал, что начинает сильно волноваться.