Ни поцелуя без любви
Шрифт:
Девица и глазом не моргнула.
— Позвольте представить вам нашу Элис. Она будет вашим персональным ангелом-хранителем и проводником по нашему «Саду Наслаждений». Все проблемы, все вопросы — к ней. Элис, это миссис Вульф из Нью-Йорка.
Персональный ангел оказался темноволосой девицей довольно спортивного телосложения. На ней была такая же строгая униформа, однако под фирменным пиджачком, как заметила Фиджи, не намечалось не только блузки, но и бюстгальтера… То есть чисто теоретически достаточно расстегнуть всего одну золотую пуговицу…
— Рада познакомиться, миссис Вульф.
— Зовите
— Пойдемте, Фиджи. Ваш номер на третьем этаже, с балкона спальни открывается роскошный вид.
— Говорила я, что надо брать пентхаус! Ненавижу жить посреди отеля, когда со всех сторон на твои сиськи пялятся соседи!
На худощавом лице Элис промелькнула снисходительная улыбка.
— Позвольте вам кое-что рассказать и показать, Фиджи. Как вы думаете, сколько сейчас постояльцев в отеле?
— Ну… не знаю. Человек двадцать. Или пять. Или я вообще одна. В холле пусто — аж звенит.
— Вот именно. И в коридоре, по которому мы идем, тоже. Именно в этом и состоит секрет нашего отеля.
— В том, чтобы держать его полупустым?!
— Отнюдь. На данный момент свободны всего восемь номеров из пятисот. Однако отель спроектирован так, чтобы постояльцы как можно реже пересекались друг с другом, если им этого не хочется. Поверьте, архитектор проделал адскую работу, но это того стоило. Так что насчет своего номера вам и вовсе не стоит беспокоиться — там вас никто не потревожит. Обедать спуститесь в ресторан — или предпочитаете одиночество?
Ифигения Стивенс предпочла бы одиночество — но Фиджи Вульф желала покрасоваться перед аудиторией побольше.
— Конечно в ресторане! У меня всего два дня на загул, потом прилетит мой папик и прижмет меня к ногтю. Скажи-ка, дорогуша, как тут мужички? Симпотные попадаются?
— Думаю, вы останетесь довольны, Фиджи.
В темных глазах Элис мелькнуло какое-то странное выражение, Фиджи постаралась запомнить его, чтобы обдумать на досуге…
Номер ошеломлял своей роскошью — и удивлял продуманной планировкой. Гостиная, две спальни, кабинет со всей необходимой оргтехникой, небольшая библиотека, огромных размеров ванная комната с джакузи, душевой кабиной и какими-то дырочками в стене. К каждой спальне полагался еще один персональный санузел, с душем и туалетом, совсем маленький. Приблизительно три ее домашних ванных могли поместиться в нем, не больше…
Гостиная была вся устлана мехами, по стенам стояли удобные и мягкие диваны, а огромное окно распахивалось прямо в небо — так ей показалось. Однако Элис нажала кнопку, спрятанную за шторами, и окно распахнулось полностью, явив восхищенной Фиджи просторный балкон, где стояли столик, несколько плетеных кресел, в углу — каменный очаг для барбекю, а на стене помещался миниатюрный водопад — брат-близнец того, что встретил Фиджи в холле.
Спальни ей тоже понравились — своей лаконичностью. Попав сюда, сразу понимаешь, что в спальне надо либо спать, либо сами понимаете что. Кровать, ковер и тумбочка — вот все, что здесь было, но зато какие!
Ковер напоминал лесной мох, доходящий до щиколоток. Мягкий, теплый, шелковистый, приятного зеленоватого оттенка. Обои были в тон ковру, с узором из листьев, так что создавалось впечатление, что кровать стоит посреди лесной поляны. На этой самой кровати при желании могли разместиться человек восемь, а подушек и подушечек хватило бы и вовсе на полк солдат.
Тумбочка служила одновременно мини-баром и небольшим холодильником, а еще на ней помещались ароматические свечи, плавающие в изящной вазе среди лепестков роз, а также резная деревянная шкатулка. Ее Фиджи распахнула и долго пялилась на содержимое, искренне не понимая, что же это за веселенькие яркие пакетики… Потом до нее дошло.
Элис Монаган стояла в дверях номера и с материнской улыбкой следила за искренне ошарашенной клиенткой. Видеть подобные реакции ей было не впервой. Среди клиентов отеля довольно часто попадались такие, как эта крашеная выдра из Нью-Йорка. Безмозглые шлюшки, спутницы хамоватых деревенщин, мелких гангстеров и жуликов, сорвавших хороший куш у себя дома или прямо здесь, в знаменитых казино Вегаса… Элис — чистокровная южанка — презирала всю эту человеческую мразь. Впрочем, от нее ведь никто и не требовал любви?
Элис работала в отеле уже пятый год. Иногда ей хотелось удавиться, иногда — нажраться до потери сознания, но никогда — уволиться. С такой работы не увольняются по собственному желанию. Можно даже сказать, с нее обычно отправляются прямо на кладбище — и это вовсе не метафора.
Питер Фейхи, владелец отеля, а точнее — отец-основатель и автор идем «Сада Наслаждений», ценил Элис Монаган за лоск, утонченность и настоящий, не наигранный аристократизм. Обычно ей доверяли работать исключительно с высокопоставленными клиентами, но сейчас у отеля трудные времена, так что выбирать не приходится. Питеру пришлось даже на время уехать из Вегаса, а им всем — им всем нужно на некоторое время просто сделать вид, что они самые обычные менеджеры, горничные, охранники…
Через час Фиджи Стивенс лежала в громадной мраморной ванне, и ее перламутровое тело парило в невесомости, поддерживаемое мириадами перламутровых же пузырьков воздуха. Джакузи имела здесь пятьдесят различных режимов, но Фиджи устала изучать их список приблизительно на восемнадцатом пункте — «Парение Бабочки в Знойном Воздухе Вечера на Таити». До «Бабочки» были еще «Долина Гейзеров», «Каскад Искрящихся Снежинок» и «Поцелуи Страстного Любовника на Рассвете», не говоря уж о «Восхитительном Оргазме в Глубинах Красного Моря», который сама Фиджи определила бы несколько точнее: «Подводная Клизма, Которую Вам Сунули Совершенно Неожиданно».
В любом случае сейчас было очень хорошо, тем более что на столике справа стоял коктейль из фруктовых соков, украшенный практически всем, чем только можно украсить коктейли — зонтиками, бабочками, вишенками, звездочками, разноцветными перьями и золотым брелоком, свисающим с соломинки. Вероятно, таинственные хозяева отеля приказывали барменам подмешивать в сок какие-нибудь стимуляторы, потому что с каждым глотком Фиджи все больше и больше чувствовала себя абсолютно невесомой, глупой и счастливой…