Ни стыда, ни совести, или Постель на троих (Жить втроем, или Если любимый ушел к другому)
Шрифт:
– У нее были ключи от квартиры?
– Нет. Они были у меня. Мне их Олег оставил. Сказал, что как вернется из командировки, сразу заберет ключи.
– Вы же сказали, что только вчера вечером с ним познакомились.
– Так и было.
– И он оставил вам ключи от своей квартиры?
– Я сама этому удивилась, но, как видите, так бывает. Так вот, я открыла дверь этой женщине. Она стала убирать квартиру. В тот момент, когда она пошла выносить мусорное ведро, в квартиру ворвались налетчики. Они стали избивать Ирину и выпытывать у нее, где Олег. Они думали, что Олег дома. Его машина стоит на стоянке. Ирина ничего им не сказала. Я думаю, что она просто ничего не знала. Она работала у Олега помощницей по
– А что он сказал вам?
– Что он занимается строительным бизнесом и едет по делам фирмы.
– В четыре утра?
– Так ему еще доехать до другого города надо.
– А где вы были в тот момент, когда убивали помощницу по хозяйству? Почему вы остались живы?
– Я и сама не знаю, как я осталась жива. Наверное, потому, что произошло чудо.
– А если конкретнее?
– Услышав крики домработницы, я залезла в шкаф, свернулась калачиком и укрылась большим теплым одеялом. Когда обыскивали шкаф, то одеяло не поднимали. Они не подумали, что под ним кто-то есть. Конечно, если бы подняли одеяло, то я бы уже сейчас не разговаривала с вами.
– Что было дальше?
– Дальше Ирину убили. Так как ключи торчали в дверях, они закрыли дверь с той стороны и уехали.
– А что делали вы?
– Я позвонила в полицию. Но я не знала ни улицы, ни дома, ни этажа. Радует, что мир не без добрых людей. Один паренек все это мне подсказал.
– Спасибо. Будем надеяться, что правосудие восторжествует.
Как только выключились все телекамеры и телевизионщики потеряли ко мне интерес, я быстро прошла на кухню и дрожащими руками стала наливать себе воду. Наблюдая за тем, с какой жадностью я пью, зашедший следом за мной следователь начал задавать интересующие его вопросы, и мне пришлось рассказывать все еще раз. Единственное, что я могла добавить, так это только то, о чем я не рассказала перед телекамерами. Одного из ворвавшихся в квартиру отморозков называли Врангелем. По всей вероятности, это была его кличка. А Олега они почему-то называли Окунем. Вероятно, это было его прозвище, о котором я не могла знать в силу того, что знала этого человека совсем недолго.
– Насколько я понимаю, данное убийство не было совершено с целью ограбления, – прищурил свои хитрые глаза следователь.
– Нет, – отрицательно покачала я головой. – Они искали Олега. Ворвавшись в квартиру, они думали, что Олег, или Окунь, как они его называют, здесь. Если бы преступников интересовали деньги, то они бы перевернули все вверх дном. Это ни в коем случае не разбойное нападение.
Несмотря на мои вполне адекватные ответы и нелегкое душевное состояние, следователь никак не хотел оставить меня в покое и мучил меня своими вопросами, мотивируя назойливость тем, что он хочет составить более точную картину событий и выявить мотивы преступления. Так как я была единственным очевидцем убийства, я хорошо понимала, что мне придется провести в этой квартире еще долгое время, потому что чем больше я говорила, тем все больше и больше вопросов возникало ко мне у следственно-оперативной группы.
В квартире собралось слишком много народа, поэтому стало трудно дышать. Я смотрела на понятых и прислушивалась к каждому их слову, потому что мне хотелось узнать об Олеге как можно больше. Еще недавно мне казалось, что этот добрый рыцарь спас меня от проблем и забот, а теперь я понимала, что чуть было не лишилась из-за него жизни.
Оказалось, что он уже три года снимает эту квартиру, а истинная владелица квартиры живет за границей. Соседи Олега оказались немногословны. Они не знали даже его имени, да и вообще заявили о том, что он бывал здесь достаточно редко. Ни с кем не здоровался и был крайне необщителен. В те редкие дни, когда он бывал в квартире, он вел затворнический образ жизни. У него никогда не было гостей.
Заметно напрягла та подозрительность, с которой меня расспрашивал следователь, показывая всем своим видом, что я чего-то недоговариваю.
– Вы мне не верите? – Я посмотрела на следователя в упор и вытерла выступивший на лбу пот.
– Я этого не сказал, – тут же ушел от ответа он.
– Я знаю, что есть масса случаев, когда преступники выступают в качестве пострадавших, но это совсем не тот вариант. Вы же понимаете, что не я убила Ирину.
– А вас никто и не подозревает. Подозрительно ваше знакомство с Олегом. То, что после нескольких часов знакомства вы поехали к нему на квартиру, – это вполне нормально по нынешнем меркам и неудивительно. А вот то, что, как вы утверждаете, практически незнакомый человек дал вам ключи от своей квартиры, настораживает. Хочется задать вопрос: вы точно не знали Олега до вчерашнего дня?
– Нет, – все так же устало ответила я. – Я оставила ему номер мобильного телефона. Мы договорились о том, что как только он приедет из командировки, то позвонит и заберет ключи. Его визитку я вам уже отдала.
– Да, ее уже проверили. Она липовая.
– Что значит – липовая?
– Такой строительной фирмы не существует.
– А мобильный телефон, который тоже в визитке указан?
– Он заблокирован.
– Я звонила ему в обед, он был недоступен.
– Теперь он заблокирован.
– Тогда непонятно, зачем он мне дал свою визитку.
– Видимо, чтобы произвести впечатление, уговорить поехать к нему домой и затащить в постель.
– А он меня в постель не затаскивал. Мы с ним до глубокой ночи проговорили. У меня была очень сильная душевная травма. Олег напоил меня виски и уложил спать. Сам уехал около четырех часов утра. Я не слышала, как он уехал, потому что спала.
– Интимные стороны сегодняшней ночи не имеют отношения к делу. Это ваше сугубо личное. – Следователь вновь всмотрелся в мое лицо и добавил: – Я прекрасно понимаю ваше моральное состояние. Но все же, если вы вспомните еще какую-либо информацию, то обязательно дайте нам знать.
Глядя на то, как фотографируют и осматривают труп, я закрыла глаза и подумала, как же мне хочется как можно быстрее унести ноги из этой квартиры! Когда меня наконец отпустили, предварительно сообщив о том, что мне придется еще не раз пообщаться со следователем, я вышла на улицу, вдохнула полную грудь воздуха и сделала все возможное, чтобы не разрыдаться на глазах у проходящих мимо меня людей.
Глава 8
Пока я добиралась до своего дома, чувствовала себя странно. Наверное, это оттого, что чем ближе я подъезжала к своему дому, тем все больше и больше осознавала тот факт, что нас с Пашкой больше ничего не связывает. И как это ни прискорбно произносить, но нас не связывает даже совместный ребенок.
Мне даже стало казаться, что именно наша с Пашкой связь мешала мне стать по-настоящему свободной и независимой.
А еще я думала об Олеге. Об этом странном человеке с липовой визиткой, непонятной репутацией и точно такими же непонятными недоброжелателями. А ведь он показался мне благородным, но ведь разве у благородного и глубоко порядочного человека могут быть враги, которые постоянно за ним охотятся и хотят убить?
Я зашла в квартиру и сразу поняла, что Пашки здесь не было. С тех пор как я отсюда уехала, он не приезжал, не заходил и не показывался. Это к лучшему. Если мы встретимся, то просто начнем мотать нервы друг другу и выливать друг на друга взаимные обиды. Будет лучше, если пока не будет никаких встреч, звонков и заинтересованности друг в друге.