Ни тоски, ни любви, ни жалости
Шрифт:
– Да, Жанна, ты же понимаешь большие люди в этом замешаны!
– Понимаю, но война началась…
– Что произошло вчера? – о чем-то размышляя, спросил он.
Я очень подробно продолжила рассказ. Пришлось упомянуть мое тяжелое детство.
– Есть несколько людей, которым я могу доверять, но надо найти исходную точку. Сохранилась папка с информацией об объекте?
– Вот, этого не знаю. Скорее всего нет, это лишние улики. Я уточню у Ольги.
– Если я восстановлюсь, решать вопросы будет проще
– Ну значит выпьем за наше дело! – вытянув руку со стаканом, сказала я.
Больше к разговору о работе мы не возвращались. Так радостно видеть родного человека в полном здравии. За приятной беседой я не заметила, как пролетел вечер.
Надоедливый звонок телефона, включившегося после продолжительной зарядки, заставил меня вставь с кровати. Какого черта…? Восемь утра.
– Ты где? – раздался грубый властный мужской голос.
– Дома… - полусонно пробурчала я.
– Почему не в мое доме? – спросил Натан.
– У меня есть свой дом!
И почему он решил, что может мной командовать?
– Жанна, я переживаю… Вчера вечером тебя не было дома … Телефон выключен…
– Я встречалась с человеком, который сможет помочь. И вообще, ты что следишь за мной?
– Сегодня за тобой приедет Саша, переедешь в мой особняк, там куда безопасней!
– Нет! У меня много дел! Ой… Звонят по второй линии. Пока.
Действительно, по второй линии до меня хотел дозвониться Виктор.
– Проснулась?
– Пришлось…
– Через час приезжай на допрос. Адрес и кабинет скину. Твоим делом займется Брожеев.
– Хорошо.
Поспать уже не удастся. Только этот божественный напиток поставит меня на ноги. Аромат кофе заполонил кухню, жаль, что холодильник пуст, придется заехать на завтрак в МакАвто. Шорты и белая футболка одеты после бодрящего душа. Волосы заплетены в высокий хвост. Может опять вернутся к косичкам? Не очень люблю распущенные волосы, поэтому либо высокий хвост, либо собранная шишка на макушке стали моей повседневной прической. Темные солнцезащитные очки, скрывающие синяк, теперь мой атрибут на неопределенное время.
Поедая фастфуд в машине, я набрала номер телефона Ольги.
– Жанна?
– Привет, как ты?
– Я хорошо… Как ты?
– Надо поговорить… На обеде жду тебя внизу в своей машине, съездим на бизнес-ланч. Об этом никто не должен знать.
– Хорошо.
Мой допрос вел мужчина чуть младше сорока лет, с глубокой морщиной на лбу, холодный взгляд не выдавал никаких эмоций. В этой профессии либо обрастаешь непробиваемой шкурой, либо уходишь, третьего не дано. Мужчину звали Егор. Я вновь поведала свою историю, только теперь собеседник задавал нескончаемые уточняющие вопросы.
– Чем вы можете подтвердить свои слова? Документы, переданные на, так называемый, объект, существуют? – осматривая
– Существовали… Вы же сами все прекрасно понимаете, не первый раз… - не стала продолжать я.
– Других свидетелей и потерпевших мы допросим, вас попрошу никуда не уезжать из города. Вы же тоже понимаете, я вас не должен отпускать. Если на меня надавят свыше, придется заключить под стражу. Большой резонанс вы создали, и, если б не ваш послужной список… – задумчиво произнес он.
– Это была самооборона!
– Во всем разберемся, - подытожил мужчина.
Допрос закончился, и я направилась на свою работу, как раз успевая подъехать к началу обеда.
Ольгу долго ждать не пришлось, спустя минут семь после начала обеденного перерыва она села в мою машину.
– Привет! Черт знает, что творится, - с порога проговорила Ольга. – Что случилось? Что за синяк? Где твои косички?
– Я тоже рада тебя видеть, - рассмеялась я. – Расскажу все за обедом, кушать безумно хочу.
– Начиная с того дня, когда нам сказали, что ты ушла на больничный, Павел Романович странно себя вел. Сначала радостный ходил несколько дней, потом обозлился на весь мир.
– Ты знаешь, что вся информация, предоставленная в той папке, была фальшивая? У тебя она осталась? – не зная можно ли ей доверять, спросила я.
– Нет, ее сперли с моего стола после убийства девушки… - как-то задумчиво бегая глазами, сказала Оля.
– Но… - понимая, что она что-то скрывает, произнесла я.
Мы завернули на стоянку пиццерии.
– В кафе продолжишь… - выйдя из машины, сказала я.
Мы сели за столик возле окна. Мило улыбаясь, официант оформил наш заказ. Молодой парень старался не смотреть в мою сторону. Видимо, думал, что я алкашка, которую побил собутыльник в пьяной разборке. Как же люди привыкли мыслить стереотипами, боясь собственных комплексов, закрываясь пеленой безразличия.
– Жанна, меня уволят…
– Почему?
– Я сделала копию досье, чего никак нельзя делать! Запрещено под угрозой увольнения, это же секретная информация… Я просто не успевала, хотела дома поработать… - жалобно начала оправдываться девушка.
– Оля, стой! Ты хочешь сказать у тебя есть копия?
– Я ее сожгу… Только ты об этом знаешь…
– Нет! Даже не думай! Ты не представляешь, как ты мне помогла! Это козырь! Нужная улика… Не говори никому ни слова. И ничего сжигать не надо!
– Хорошо… - удивленно посмотрела на меня Оля.
Теперь даже обычная пицца казалась такой вкусной. Это хорошие новости, позволяющие продвинуться в расследовании и выстроить линию защиты. Я рассказала в общих чертах о произошедшем.
– Ты жила в особняке этого красавца?
– с интересом спросила она, всматриваясь в мои глаза.