Нибелунги. История любви и ненависти
Шрифт:
Гизельхар почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он схватился за меч. Камерарий спокойно отреагировал на выпад принца.
– Не подобает герою вести себя таким образом. Я безоружен… Убив меня ты не только потеряешь Сибиллу, но и настроишь против себя весь Ворбетамагус!
Гизельхар сложил меч в ножны и поспешил удалиться. Сибилла была потеряна для него навсегда. Отвергнутый принц быстрым шагом шёл между шатров, ничего не замечая вокруг себя. Он и сам не знал: куда именно направляется…
Около одного из столов с яствами стояли Константин и Корнелия. Девушка взяла лакомый кусочек и, смеясь, положила его
Недалеко от них прохаживалась Румелия в компании Фольгера. Букеларий в очередной раз рассказывал ей о своих боевых подвигах. Румелии это нравилось, она слушала с нескрываемым интересом. Женщина, наконец, по достоинству оценила терпение и тактичность Фольгера и уже подумывала: а не принять ли её его предложение и стать его наложницей?…
Подле самого богатого шатра вокруг стола сидели: Гунтар, Утта, Зигфрид и Кримхильда. Последние с нескрываемым удовольствием принимали поздравления в связи с помолвкой. Зигфрид, как и подобает наречённому жениху, украсил пальчик невесты обворожительной красоты кольцом, найденным когда-то в «пещере дракона».
Прислуга сновала туда-сюда, подносила угощения с многочисленным столам, за которыми восседали или просто рядом прохаживались гости. На многочисленных вертелах тут же жарились тушки животных и с пыла с жара их подавали гостям. Вино лилось рекой. На серебряных подносах красовались разноцветные экзотические фрукты.
На небольшой площадке посреди импровизированного шатрового городка выступали многочисленные жонглёры и акробаты. Толпа гостей с удовольствием наблюдала за ними и периодически аплодировала.
Наконец настало время для песни. Утомлённые жонглёры и акробаты после длительного выступления удалились. На площадке появился шпильман.
Он сел на приготовленный для него табурет, расчехлил свою верную лютню, тронул её длинными пальцами и запел. Его чистый высокий голос воспарил над площадью, над шатрами, уносясь в небесную высь.
Песня шпильмана привлекла внимание Гунтара и его окружения. Она повествовала о некой Брунхильде, жрице, охраняющей святилище Одина, расположенное в крепости Оденсе, что на острове Фюн. Шпильман воспевал красоту жрицы, сравнивая её с валькирией Рандгрид, разбивающей щиты. Ведь Брунхильда поклялась выйти замуж лишь за того мужчину, который одолеет её в честном бою. А это было нелегко сделать, ибо до сих пор жрицу не смог одолеть ни один воин.
Гунтар как завороженный слушал песнь шпильмана. Его воображение тотчас нарисовало высокую статную длинноногую девушку, облачённую в кольчугу, опоясанную увесистым мечом данов; светловолосую, голубоглазую, с волевым подбородком и пухлыми манящими губами.
Но вот шпильман умолк. Многочисленные слушатели на римский манер разразились аплодисментами. Шпильман, польщённый вниманием к своему творчеству, продолжил выступление. На сей раз он решил спеть о гуннах, которые несметными полчищами заполонили земли римской провинции Паннонии и стали федератами великой державы. А их вожди Мундзук, Оивар и Ругила – бесстрашные воины заключили мир с великим Римом и поклялись охранять «вверенные» им земли.
Гунтар слушал новую песнь шпильмана… Недавние события, битва с саксами на реке Моенус, всколыхнулись в памяти с новой силой. Уже одержав победу, бургунды узнали, что у вождей-гуннов был ещё один брат по имени Оптар. Его племя было самым малочисленным, а земли в Паннонии ему достались меньше, чем трём старшим братьям. Поэтому Оптар охотно служил наёмником соседним вождям и королям. Людегер, зная дикий нрав гуннов, не преминул нанять дружину Оптара, дабы сокрушить бургундов. Однако, отравленное пиво сыграло роковую шутку как самим гунном, так и с его людьми. Именно кочевники пострадали больше саксов и данов. Сам Оптар скончался в страшных муках. [25]
25
Оптар отмечен в «Истории» Сократа Схоластика как вождь гуннов, который в 420-е годы сражался с бургундами на Рейне и умер от обжорства.
Тем временем шпильман воспевал победу бургундов над дикими саксами и данами. Он восхвалял Гернота, погибшего в сражении; Зигфрида заманившего в ловушку ярла Людегаста; Фисуда схлестнувшегося в смертельных объятиях с Людегером; Гизельхара поразившего весь мир своей неукротимой доблестью.
Гунтар с трудом отвлёкся от велеречивого шпильмана.
– Брунхильда… – произнёс он и снова перед его взором встал образ прекрасной воительницы. – Я найду тебя…
Зигфрид и Кримхильда, поглощённые сладкоголосым пением шпильмана, не обратили на слова короля ни малейшего внимания.
Однако многоопытная в сердечных делах Утта, приложившая ни мало усилий, дабы союз фриза и её дочери всё же состоялся, уловила слова своего старшего сына.
– Гунтар… – нежно, по-матерински окликнула она его.
Король затуманенным взором взглянул на матушку.
– Что с тобой, мой король? Песни шпильмана навевают на тебя скуку? – осторожно поинтересовалась она.
– Напротив, матушка… Песни заинтересовали меня… Вернее, дева-воительница Брунхильда… – признался король.
– Но это всего лишь выдумка шпильмана! – с жаром произнесла Утта, желая оградить сына от возможного опрометчивого шага. – Никто из бургундов не бывал на острове Фюн! Никто не знает: существует ли святилище Оденсе в действительности! И тем более никто не видел Брунхильду!
– Раз о жрице слагают песни, значит, она существует! – с жаром парировал Гунтар. – И я намерен увидеть её!
У королевы-матери потемнело в глазах. Дурные предчувствия сковали её сердце.
– Сын мой, опомнись! Чем тебе не угодила Лукреция, дочь наместника Галлии? – пыталась вразумить она своё великовозрастное коронованное дитя.
Гунтар тяжело вздохнул.
– Лукреция, конечно, не дурна собой… Умна… Воспитана… – вынужденно согласился он.
– Так чего ещё желать от жены? – негодовала Утта.
– Не знаю, матушка… Это трудно выразить словами… Вероятно, мечты…
– По этой самой причине ты до сих пор не женат! – упрекнула Утта. – И не обзавёлся законным наследником!
– Теперь уж точно обзаведусь, обещаю, матушка.
Утта похолодела от страха.
– Неужели ты отправишься в дикие Северные земли? Ради чего? Ради призрачной мечты?
– Возможно…
– Ты одолел врагов, стяжал себе военную славу, захватил богатую добычу! И бросишь всё это к ногам безродной жрицы? Она не почитает Логоса!