Ничего личного. Книга 3.

Скворцова Елена

Поэтому он согласился, когда Тео попросил отца сходить в цирк. Казалось, что еще хоть день вынужденного затворничества - и он сойдет с ума. Тем более Скендер вряд ли решит напасть среди бела дня, да еще в таком людном месте. Власти у него полно, но если по его вине пострадают дети, так легко он от правосудия не отвертится, пусть даже и с помощью мэра. Разборки между местными бизнесменами народ не трогали, но дело, связанное с детьми, имело бы огромный общественный резонанс. Нет, так рисковать ни Скендер, ни его покровитель не станут. Тем более, у второго уже были неприятности

на этот счет. Вряд ли он захочет связываться с таким скандалом снова, чтобы наружу выплыли прежние прегрешения - педофилия, торговля детьми на черном рынке, продажа их на органы. Судимость удалось похоронить в прошлом, и эксгумировать ее он вряд ли захочет.

Но и в цирке Амадео постоянно оглядывался, хотя знал, что охрана не подпустит к ним никого подозрительного. Руки постоянно холодели от подступающего ужаса, стоило только представить, что где-то сидит никем не замеченный снайпер и неотрывно следит за ними в оптический прицел. Он инстинктивно тянулся к сыну, обнимая за плечи в попытке защитить своим телом, если гипотетический убийца все же существует. Ничего из происходящего на манеже Амадео не запомнил. Зато Тео ни на секунду не отрывался от представления и громко смеялся и хлопал вместе с остальной детворой.

– ...слон! Он мне больше всех понравился, особенно когда он хоботом снял шляпу с одного дяденьки и закинул ее под самый потолок! Он так смешно злился! Я имею в виду дяденьку, а не слона...

Амадео резко остановился. Тео, от непредвиденной остановки едва не выронивший мороженое, недоуменно посмотрел на него.

– Что такое, пап?

– Про какого дяденьку ты говоришь, Тео?
– голос оставался мягким и спокойным, однако внутри все дрожало от напряжения.

– Он на первом ряду сидел, напротив нас, - сын лизнул лакомство, умудрившись испачкать кончик носа.
– В смешной такой шляпе, белой. И когда слон...

Амадео обернулся к выходу из цирка и, повинуясь безотчетному инстинкту, схватил Тео и прижал к себе. Мороженое выпало из руки мальчика, но возглас возмущения перекрыл грохот раздавшихся выстрелов. Что-то тяжелое ударило Амадео под левую лопатку и в поясницу, и тут же обжигающая боль разлилась по спине. Дыхание перехватило, в голове моментально помутнело, но он не отпускал Тео, прикрывая его собой.

И только когда ответные выстрелы охраны стихли, позволил себе потерять сознание.

Амадео сидел на диване в гостиной. Рубашки на нем не было, и доктор Жан Лесфор внимательнейшим образом осматривал его спину, на которой расползлись красочные синяки. Пули не пробили бронежилет, застряв в кевларе, но оставили следы.

Когда Амадео привезли домой, его ожидал Курт Сеймур в неизменной компании своего личного доктора. Случившееся вызвало у Сеймура приступ жесточайшей мигрени, но он героически справлялся с ней, пока не уверился, что с Амадео все в относительном порядке. Теперь же он лежал в темной гостевой комнате с холодным платком на лбу и изо всех сил старался не звать верного Жана.

– Стрельба с такого близкого расстояния могла запросто переломать вам ребра, - констатировал Лесфор.
– Но, насколько

я могу судить, все обошлось. Синяки пройдут через несколько дней. Можете одеваться.

Амадео потянулся за одеждой, морщась от боли, но Дэвид, опередив его, накинул рубашку на плечи.

– Это моя вина, - буркнул он.
– Охрана недосмотрела, и...

– Нет в этом твоей вины, Дэвид, - ответил Амадео.
– Чудом никто не погиб, и остановимся на этом, - он приобнял Тео, и мальчик прижался к нему.
– Прости, малыш. Сильно испугался?

Тот с жаром замотал головой, затем неуверенно кивнул и уткнулся ему в грудь.

– Уже все хорошо, - прошептал Амадео.
– Не бойся.

– Почему в тебя стреляли, пап?
– глухо спросил Тео.
– Ты ведь не сделал ничего плохого.

Амадео вдруг почувствовал дикую, горячую злость. И злило вовсе не то, что его едва не убили - этого следовало ожидать. Он приходил в бешенство от того, что Скендер попытался сделать это на глазах у его сына. Да, он собирался убить Амадео, но мог задеть и Тео! Еще никогда в своей жизни Амадео не чувствовал такой адской, всепоглощающей ненависти к кому-либо. Если бы Скендер оказался сейчас в этой комнате, Амадео без промедления выхватил бы пистолет и пристрелил его на месте, хотя сама мысль об убийстве ему претила. Но этот человек - нет, не человек, монстр - заслуживал смерти хотя бы за то, что собирался заставить ребенка смотреть на то, как отец истекает кровью.

Его затрясло, и он с трудом подавил яростную дрожь, понимая, что Тео может воспринять это совершенно иначе. Нельзя, чтобы сын боялся. Нельзя, чтобы он всю жизнь провел в страхе, что лишится отца. Амадео не может позволить этому случиться.

– Все будет хорошо, Тео, - прошептал он.
– Не бойся, больше никто ничего плохого нам не сделает.

Мальчик кивнул и, прежде чем поднять голову, украдкой попытался вытереть глаза. Амадео снова охватила жгучая злость. Скендер дорого заплатит за эти слезы.

– Я не знаю лучшего лекарства, чем горячий шоколад Розы, - улыбнулся он.
– Пойдем, попросим ее нас полечить.

– Хорошо, - Тео слез с колен отца и крепко ухватился за его руку.
– И того дядю тоже. Чтобы голова не болела.

Мобильник тихо пикнул, обрывая звонок.

Амадео еще несколько секунд держал телефон у уха, словно не заметив, что связь оборвалась. Затем медленно сунул мобильник в карман и отбросил волосы с лица. Разумеется, он ожидал этого, но мерзкое чувство, будто ему предстояло окунуться в огромную, грязную лужу, не отпускало.

Быстрым шагом он пересек коридор и распахнул дверь гостиной.

– А, господин Солитарио, - жизнерадостно приветствовал Сеймур. Выглядел он на редкость здоровым, что неудивительно - Жана поблизости не наблюдалось.
– Моя мигрень временно успокоилась, и я в вашем полном распоряжении. Вижу, вы себя неплохо чувствуете.

Амадео опустился в кресло напротив, едва заметно поморщившись - спина тут же заныла.

– Сносно. Не думаю, что мне потребуется помощь, Сеймур, - осторожно сказал он.
– В этом деле.