Ничего личного. Книга 3.
Шрифт:
Но все же не сдержал улыбки. Все-таки наркобарон по-прежнему на его стороне, раз пришел сюда лично, а не отправил своих головорезов расправиться с ним. Почему Санторо решил озаботиться судьбой этого ребенка и ради этого даже нанес ему визит, так и оставалось загадкой, но Беррингтон решил, что это не так уж важно.
– Давайте поговорим, - тон мэра стал вкрадчивым. Он указал на стул, с которого Ксавьер поднялся минуту назад.
– Присаживайтесь. Обсудим создавшееся положение. Возможно, вместе мы сможем найти выход. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
После недолгого колебания
– Имейте в виду, - сказал он, снова закуривая.
– Если еще раз втянете в наши дела невинных людей, я тут же разорву все отношения. Мне не нужны неприятности.
– Мне тоже, господин Санторо, - ангельски улыбнулся Беррингтон. Шрам еще сильнее обезобразил лицо.
– Мне тоже.
– Ох, Жан, моя голова сейчас лопнет!
– стонал Курт Сеймур, расположившись на диване в гостиной особняка.
– Ты совершенно обо мне не заботишься, и зачем я только тебя нанял...
– Прекрати, Курт, я помогаю тебе всем, чем могу, - Жан подал ему стакан.
– Выпей это.
– Опять бесконечные отвары и порошки!
– Сеймур страдальчески закатил глаза, но все же сел и принял из рук Жана лекарство.
– Ты совершенно мной не занимаешься, потому что считаешь, что я здоров! А я болен! Болен, Жан! О несчастный я, я так мало жил...
– Пей, Курт, и дай мне спокойно уйти отсюда. Твоя ипохондрия просто не знает границ, - Жан отобрал у него пустой стакан и кивнул Амадео.
– Прошу прощения за его поведение, иногда он совершенно невыносим.
Тот лишь рассеянно мотнул головой.
Дом погрузился в тишину, лишь шорох шагов вездесущей охраны нарушал ее. Роза не выходила из кухни, найдя утешение в готовке. Дэвид изредка переговаривался по мобильному с подчиненными. Кейси заперся в своей комнате, и только яростный стук клавиш напоминал о том, что там кто-то есть.
Амадео сделал один звонок, после чего никому не удалось вытянуть из него ни слова. Он стоял у окна, сжимая в руке пару цветных карандашей, забытых Тео в гостиной. Лицо превратилось в ледяную, ничего не выражающую маску, пустой взгляд смотрел на подъездную дорожку, на которой стоял синий велосипед. На раме светилась ярко-желтым пятнышком наклейка с львенком. Тео сам ее приклеил и жутко этим гордился.
Курт Сеймур продолжал вполголоса жаловаться на слабое здоровье и "этого ужасного доктора, которому наплевать на своего единственного пациента", но Амадео едва ли понимал, что тот говорит. Он не мог думать ни о чем, кроме заплаканного личика сына. Как ни старался Амадео его защитить, ничего не вышло. Беррингтон нашел способ добраться до него, и хуже всего то, что Амадео ничего не мог сделать.
Впрочем, нет. Его предыдущая цель совпала с нынешней. Если Беррингтон покинет пост мэра, все проблемы решатся разом: прекратятся бесчинства Скендера, который без поддержки власть имущего всего лишь второразрядный бандит, и освободится путь к руководству департамента по делам семьи - чтобы Амадео мог вернуть Тео. Пока между ним и главой департамента стоял Беррингтон, это было невозможно. Он не позволит и шагу ступить.
Амадео сжал в кулаке карандаши. Беррингтон перешел границу. Бизнес бизнесом, но нельзя вовлекать детей. Мэр привык вести грязные игры, и Амадео был готов к этому, ожидая
Из горла вырвался истерический смешок. Беррингтон не настолько хитер, чтобы придумать такой план. Мозг Скендера работает только в направлении насилия. Тогда кто? Кто додумался до такого простого, но вместе с тем жестокого пути? Амадео знал ответ. И внутри все начинало клокотать от злости при одной только мысли об этом человеке.
По подъездной дорожке зашуршали шины, и минуту спустя дверь гостиной распахнулась. Курт Сеймур удивленно приподнялся на диване, забыв про головную боль.
– Добрый день. Вы позлорадствовать или как?
Ксавьер бросил на него лишь беглый взгляд. Все его внимание было сосредоточено на хозяине дома. Подойдя ближе, он положил руку Амадео на плечо.
– Мне жаль.
Тот даже не пошевелился, но ледяная маска чуть оттаяла.
– Мы доигрались, Ксавьер, - голос был тихим и ничего не выражающим.
– Доигрались до того, что Беррингтон пошел на крайние меры.
– Это значит, что мы его достали, - Ксавьер сжал его плечо.
– Раз он опустился до такого...
– Тео это никак не поможет, - перебил Амадео.
– Я хотел защитить его, а вместо этого...
– Послушай, - Ксавьер развернул друга к себе.
– Ты в этом не виноват. Как только мы окончательно разберемся с Беррингтоном, то вернуть Тео будет легче легкого. Это ты понимаешь?
Амадео вздохнул и опустил голову. Волосы скрыли лицо.
– Да.
– Я тебя не слышу.
– Да!
– выкрикнул Амадео, вскидывая голову. В глазах полыхали яростные огоньки.
– Разумеется, я это понимаю, Ксавьер! И если с Тео что-нибудь случится за это время, я, черт побери, размажу эту чиновничью мразь и его дружка по асфальту катком, а потом пущу туда стаю собак, чтобы сожрали останки!
Карандаши в кулаке хрустнули, ломаясь. Темнота, до поры до времени спавшая глубоко внутри этого всегда сдержанного и спокойного мужчины, наконец прорвалась наружу. Глаза горели неистовой злобой и решимостью во что бы то ни стало дойти до конца. Показать обидчикам, где раки зимуют, загнать их в ловушку, из которой они не смогут выбраться, раздавить их, уничтожить, втоптать в землю. Еще никогда в своей жизни принц так не злился. Вместо того чтобы опустить руки и покориться судьбе, он высоко поднял знамя и готов был ринуться в атаку. И с поля боя уйдет живым либо он, либо никто.
Ксавьер едва заметно усмехнулся и приобнял Амадео за плечи.
– Мой грозный принц. С мальчиком все будет в порядке, Дэвид сказал, что отправил человека присматривать за ним, поэтому расслабься. Давай присядем, нам следует подумать, как действовать дальше.
Амадео провел дрожащей рукой по лицу. Внутри бушевала ярость, равной которой он еще не знал. Хотелось отправиться к мэрии и взорвать к чертям. Вытащить Беррингтона из горящего здания и размозжить голову молотком. Скендер тоже не останется в стороне. И еще кое-кто. При воспоминании об этом человеке Амадео охватывал такой гнев, что он был просто не в состоянии себя контролировать. Ладонь то и дело тянулась к пистолету, спрятанному под пиджаком, и в последний момент он отдергивал руку, понимая, что безрассудство сейчас ничем не поможет.