Ничего личного. Книга 5. Общий файл

Скворцова Елена

– Не поверю, что вам жизненно необходимо совращать мужчин.

– У меня есть власть! Я обладаю властью и...

– И делаете, что захотите?
– Амадео покачал головой.
– Марсело, у меня тоже есть власть. И сейчас вы находитесь в моих руках.

Он шагнул вперед и дернул мизинец Флавио вверх. Хрустнула, ломаясь, кость, работорговец завопил.

– Что, неужели так больно?
– сочувственно спросил Амадео.
– Почему-то ты не думал об этом, когда ломал их моему сыну.

Он проделал то же самое с безымянным. На этот раз крика не последовало: Флавио стиснул зубы и заскулил, как собака.

– За

каждый его сломанный палец ты поплатишься десятью.

– Считать не умеешь?
– всхлипнул Флавио.
– Их же десять! А я сломал два...

Амадео наклонился к нему и улыбнулся.

– А на ногах?

Пленник уставился на него, не веря, что этот красивый сукин сын способен на подобные зверства.

Следующие три часа Амадео провел наедине с Флавио, отослав Киана прочь. Помимо своего излюбленного метода с мокрым полотенцем он заставлял его пить воду снова и снова, пока Флавио не извергал ее фонтаном обратно, а если тот держался, то с коротким размахом бил в живот. Крутил винты на головном фиксаторе, пока те не вдавливались в кости черепа, но не давал потерять сознание, вовремя ослабляя нажим. В перерывах между остальными пытками он, как и обещал, ломал пальцы, на ногах раздробив их молотком для отбивания мяса. Тем же молотком он расколол его коленные чашечки, как хрупкую керамику. Флавио орал во все горло, но не смел дернуться и не пытался освободиться - несмотря на адские мучения, он вовремя вспоминал, что когда его только притащили сюда, то помимо привязывания к отвратительному неудобному стулу обмотали вокруг гениталий тонкую медную проволоку - попытайся он освободиться, лишился бы своего мужского достоинства. Поэтому он из последних сил сносил мучения, чувствуя себя свиньей, которую вот-вот разделают, приготовят и подадут к столу. Криков не сдерживал, но никто так и не появился, чтобы помочь.

А Амадео улыбался. Проделывая все это, он не снимал с лица легкую полуулыбку, в глазах плескалось удовлетворение. Да этот раб безумен!
– хотелось крикнуть Флавио, но из горла рвался нескончаемый крик. Наконец он сорвал голос и мог лишь сипеть.

Амадео поднял молоток и размахнулся, собираясь размозжить Флавио череп, и тот не сдержал радости. Наконец эта пытка закончится! О боже, наконец! Окровавленный рот расплылся в щербатой улыбке - несколькими минутами раньше он лишился нескольких зубов.

– Хватит, - Ксавьер взял Амадео за запястье и не без труда вытащил молоток из пальцев.

Амадео уставился на него, и тот едва не отшатнулся, не узнав своего друга. Лицо оставалось таким же прекрасным, но теперь это была холодная бездушная маска, под которой не осталось ничего человеческого.

– Хватит, - повторил Ксавьер.
– Ты не должен его убивать.

В равнодушном взгляде промелькнула злость. Хоть что-то.

– Он сломал моему сыну два пальца, остриг ему волосы, и я должен оставить его в живых?

– Ты неправильно понял, - Ксавьер отбросил молоток в угол.
– Я не сказал, что его надо помиловать. Я сказал, что не хочу, чтобы ты был палачом.

В полнейшей тишине прошла целая вечность. Наконец в глаза Амадео начало возвращаться осмысленное выражение, и Ксавьер позволил себе перевести дух. Принц возвращался.

Боковым взглядом Амадео поймал судорожно дернувшуюся ногу Флавио и повернулся. Губы дрогнули, из уголка глаза скатилась слеза. Нет, он вовсе не жалел Флавио. Принц был в ужасе.

Ксавьер

взял его за плечи и повел прочь из подвала аптеки.

– Киан, отвези Амадео домой, - он усадил принца на заднее сиденье автомобиля. Тот не сопротивлялся, все тело сотрясала мелкая дрожь.
– И скажи Цзиню, чтобы дал ему сильное успокоительное.

– Слушаюсь.

Ксавьер вернулся в подвал. Флавио еще не испустил дух, да и не должен был - все травмы, которые нанес ему Амадео, не были смертельными, пусть и вызывали жуткую боль. Несмотря на крепкие нервы, даже Ксавьер едва сдержался, чтобы не поежиться - такой изобретательности он от принца не ожидал.

Флавио поднял на него затуманенный болью взгляд, в котором Ксавьер прочел лишь одно желание - смерть.

– Так и быть, - он достал пистолет и проверил наличие патронов.
– Пусть ты и не заслужил умереть так легко, я избавлю тебя от этой жизни. Ради принца.

На выстрелы в Старом квартале никогда не обращали внимания.

– Правда красиво, пап?
– недоверчиво спрашивал Тео, вертясь перед зеркалом.
– Мне кажется, что слишком коротко...

– Вовсе нет, малыш, тебе очень идет, - Амадео наклонился к сыну и обнял его.
– Очень красивая прическа.

– Но я хотел волосы, как у тебя, - вздохнул Тео.
– Они ведь отрастут, да?

– Спрашиваешь! Но это безобразие нужно было привести в порядок.

Мальчик улыбнулся и снова уставился в зеркало.

Они только что вернулись из парикмахерской. При виде ножниц Тео до боли стиснул ладонь Амадео, но мгновением позже отпустил и послушно забрался в кресло. Амадео сел на диван, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Прошла неделя с тех ужасных событий. Флавио давно покинул этот мир, но каждую ночь Амадео просыпался от кошмаров, в которых похищение и месть сплетались самым ужасным образом. Однажды он вскочил от страшного видения: пальцы его вжимались в шею Флавио с неимоверной силой, тот хрипел, плевался и пытался ругаться, но затем вдруг лицо его оплыло, как восковая маска, и превратилось в искаженное мукой личико Тео.

Амадео сжимал подушку, дрожа от ужаса. Тео мирно спал рядом - он теперь все время ночевал с отцом. Амадео протянул было руку, чтобы убрать упавшие на лоб сына волосы, но испуганно отдернул - ему почудилось, что его телом управляет кто-то другой, и он сейчас вцепится в горло мальчика.

Остаток ночи он провел в кресле у окна.

Тео оправился довольно быстро, и Цзинь мог только удивляться стойкости мальчишки. Единственное, от чего мальчик страдал - невозможность рисовать. Поэтому он погрузился в книги, по одной таская их из библиотеки. Зачастую папа помогал ему с выбором, который никогда не бывал скучным. Но так же, как и Амадео, по ночам он не мог спокойно спать. Только в спальне папы он чувствовал себя в безопасности. Цзинь считал, что со временем это пройдет.

Тео засыпал быстро, но Амадео подолгу ворочался, прежде чем его мог сморить сон. Иногда он, не в силах больше мять кровать, вставал и до самого утра листал какую-нибудь книгу, не запоминая ни слова из прочитанного. Даже чудодейственные успокоительные отвары Цзиня мало помогали - наутро Амадео выглядел так, будто пережил зомби-апокалипсис. Он и не хотел засыпать. Слишком уж реалистичными выглядели кошмары, слишком сильно его трясло после пробуждения.

Так больше продолжаться не могло.