Ничего личного. Книга 8
Шрифт:
И Амадео всеми силами старался поддерживать видимость если не улучшения, то хотя бы стабильности.
Дэвид уже спешил к двери, но Амадео остановил его.
— Не надо, я сам. Это Бенуа.
Даниэль стоял впереди, почти уперевшись носом в дверь и жутко потея в толстом пальто и строгом костюме с неумело завязанным галстуком под ним. Спину он держал так прямо, что можно было ровнять стену. Кудряшки тщательно прилизал, но несколько непослушных прядей все равно стояли торчком.
— Здравствуйте, мсье Амадео! — выпалил он, явно растерявшись от вида черной спортивной рубашки и джинсов.
— Здравствуй, Даниэль, — ответил тот, с трудом сдерживая смех. Кажется, парень решил, что Амадео даже дома ходит при параде, поэтому воспринял «семейный ужин» как торжественный прием. — А где же все, ты разве один?
Из кустов, растущих у крыльца, раздался хруст, перешептывание, и в следующее мгновение показались двойняшки. Они выглядели жутко сердитыми, к пальто одинакового цвета и похожего кроя и красным шапочкам прилипли жухлые листья.
— Заставил нас спрятаться зачем-то, — ворчала Лили.
— Мы что, такие страшные? — вторил ей Люк.
— Вовсе нет. — Показавшаяся следом Катрин подтолкнула детей вперед одной рукой, второй пытаясь выпутать листву из пышной копны темных волос. — Это просто братик у нас дурак.
— Вы… — задохнулся Даниэль. Краска поползла от шеи вверх, заливая лицо.
— Здравствуйте! — Катрин схватила Амадео за руку и энергично затрясла. — Меня зовут Катрин. А вы еще красивей, чем на фотографиях…
— А ну хватит! — Даниэль оттеснил ее от Амадео. — Не обращайте внимания, она просто ваша поклонница, и…
— Кто бы говорил, — не осталась в долгу сестра. — Вы знаете, — зашептала она, сделав большие глаза, — у него даже есть альбом с газетными вырезками…
— Ты! — взревел Даниэль. — Не сердитесь, мсье Амадео, она вечно молотит все, что в голову взбредет…
Амадео откровенно забавлялся, глядя на это семейство. Лили и Люк отряхивались от листьев, поправляя помятую во время пряток нарядную одежду, и украдкой поглядывали на него. Катрин по-детски строила глазки, не забывая отмахиваться от брата.
— Проходите, — Амадео отступил вглубь дома. — На улице сегодня холодно, а в кустах тем более.
Упрашивать никого не пришлось, семейство Бенуа мгновенно оказалось внутри. Роза собрала пальто и одарила всех таким строгим взглядом, что сразу расхотелось шуметь. Амадео провел их в гостиную. Тео и Паоло радостно вскочили с дивана.
— Привет! Я Тео, а вы, наверное, Люк и Лили?
— Лилиан, — важно поправила та.
— Хорошо, Лилиан. — Тео во все глаза смотрел на пухлощекую светловолосую девочку. — А имя тебе подходит!
— Спасибо, — скромно ответила та, опустив глазки в пол, а затем, приподняв подол платьица, сделала книксен.
— А я Паоло! Рад познакомиться! Пойдемте, мы вам все покажем!
Ребята утащили двойняшек наверх, в детскую, а Амадео предложил старшим сесть. Катрин скромно сложила руки на коленях и с любопытством разглядывала гостиную.
— У вас красиво, — резюмировала она. — И уютно. У дедушки полно всякой дорогой мебели, но все такое большое и неудобное. И стерильное, будто в больничной палате. А здесь все такое живое!
— Уют — заслуга Розы, — улыбнулся Амадео. — Погодите, попробуете ее горячий шоколад…
Сверху донесся радостный смех, и Даниэль тоже расплылся в улыбке.
— Впервые так смеются после… — Он не договорил, покосившись на сестру.
— После смерти мамы и папы, — тихо закончила та, потупившись. — Уже за одно это стоит вас поблагодарить.
— Не стоит. — Амадео взял с подноса чашки с шоколадом и поставил перед ребятами. Оставшиеся экономка понесла наверх. — Чем младше дети, тем легче они переносят подобные трагедии. Вам пришлось куда тяжелее.
Катрин кивнула и спряталась за кружкой, украдкой смахнув выступившие слезы.
— А шоколад и правда волшебный! — воскликнула она, меняя тему.
— Потом скажете об этом Розе лично и станете ее любимицей. Где вы учитесь, Катрин?
— Я, — расцвела та, — учусь в школе искусств. Хочу стать художницей. К точным наукам у меня склонности нет. — Она покосилась на брата и завистливо вздохнула. — Вот у кого калькулятор в голове…
— Мой друг — художник, я вас познакомлю. Его зовут Диего Торрес.
— Ой, ну что вы. — Катрин покраснела и отмахнулась. — Он, наверное, очень занятой…
— Диего будет очень рад пообщаться. Кстати, одна из его работ висит в моем кабинете. Хотите посмотреть?
— Конечно!
От портрета Катрин пришла в полный восторг и немедленно изъявила желание получить и свой собственный. Даниэль тенью ходил следом и всеми силами скрывал нетерпение — до ужина он хотел поговорить с мсье Амадео об опекунстве. Очень неприятно было осознавать, что он не может в одиночку заботиться о своих младших, но причин не доверять дяде Реми не было. Нужно был еще один опекун, а мсье Амадео пообещал решить этот вопрос.
Вдоволь навосхищавшись как портретом, так и моделью, Катрин убежала помогать Розе на кухне, и Даниэль наконец-то остался с учителем наедине. Аккуратно опустившись на стул, он попытался уставиться на Амадео выжидающим взглядом. Но полностью замереть у него не выходило: он то постукивал пальцем по брюкам, то притопывал по паркету. Головой не вертел, но взгляд так и бегал по кабинету, стесняясь задержаться на хозяине.
Амадео позволил ему понервничать еще немного, затем сложил руки перед собой на столе.